Да и сам Пушкин называет «Евгения Онегина»
оставленным. Он вроде бы согласен с Плетневым хотя бы уж тем, что продолжает писать на эту тему: «роман не кончен», «нет причины его прервать…». Нам представляется, что раньше была личная причина прервать роман, а теперь, может быть по ассоциации, возникло желание начать думать снова. «К тому же план счастлив», – пишет Пушкин. Может, у него возник какой-то новый, счастливый план? Счастливый для кого: для Онегина, Татьяны или – для автора? Какой именно – мы этого никогда не узнаем.
Два из трех неоконченных стихотворений на эту тему, обращенные к Плетневу, датируются в академическом собрании сочинений первой половиной сентября 1835 года, а третье датировано Пушкиным 16 сентября. Похоже, все они написаны в Михайловском, куда поэт приехал из Петербурга не раньше 10 сентября. Стало быть, и первые два наброска сделаны не раньше, чем 10, и не позже 16 сентября 1835 года. В те же дни идет письмо Алине Беклешовой с призывом продолжить любовную связь десятилетней давности, то есть разрушить формулу 1830 года:
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.
Имелась, так сказать, техническая трудность перед Пушкиным, если бы он решил продолжить «Евгения Онегина». Как строить дальше сюжет, если Татьяна уже сказала в восьмой главе «нет»? Нам видится, будто Пушкин оставил такую возможность. Татьяна провозгласила открыто, что: а) любит Онегина; и – б) в то же время остается верной мужу.
Нюанс этот весьма важен. Одно дело, если б только нам, читателям, автор потихоньку пояснил от себя, что она, оказывается, все еще любит его. Но нет! Приняв решение отказать, Татьяна сама объявляет Онегину о наличии любви к нему. Для чего, спрашивается? В нашем мужском понимании – чтобы он продолжал добиваться ее еще более настойчиво и ей пришлось бы сдаться, свалив грех измены мужу на непобедимого возлюбленного. «Нет», сказанное Татьяной под прессингом Евгения и, добавим, при участии автора, постепенно превратилось бы в «может быть», а «может быть» – в «да». Как в ветхом анекдоте: если девушка говорит «нет», то это значит «может быть».
Пушкин возвращается к вроде бы исчерпанной теме. Похоже, он ищет тональность. В третьем наброске вариация повторяется:
Вы за «Онегина» советуете, други,
Опять приняться мне в осенние досуги.
Вы говорите мне: он жив и не женат.
Итак, еще роман не кончен – это клад…
Пожалуй – я бы рад —
Наконец, в четвертом черновике на ту же тему, писанном 16 сентября 1835 года, мы воочию видим возврат к знакомой онегинской музыке стиха, в сущности, доказательство движения мысли поэта в сторону продолжения романа или, может быть даже, непосредственно само продолжение, которое мы бы назвали
