– Не говорите мне… я сам… Он даже не знает, что вы здесь. Не так ли?
Кэролайн вскинула голову:
– Я независимая женщина!
Алек недоверчиво прищурился:
– Но согласится ли с этим Сомертон?
Кровь бросилась ей в лицо.
– Конечно. Мне двадцать три года.
Она солгала. До двадцать третьего дня рождения оставалось три недели. А пока Сомертон оставался ее опекуном и имел на нее все права.
Алек обошел кровать, а она снова отпрянула, ударившись о кроватный столбик. Алек встал перед ней и пальцем приподнял ее подбородок.
– Ты убежала, – прошептал он.
Кэролайн повернула голову. От его близости текли слюнки. Так и подмывало поцеловать его. Руки чесались от желания коснуться.
– Я предпочла уйти.
Алек упорно смотрел на ее губы, и на секунду показалось, что это он сейчас ее поцелует. Но он отступил и стал метаться по комнате.
– Я женюсь на Софи Элисон, – свирепо прошипел он. Кэролайн молча смотрела на него.
– Это понятно.
Она спрятала сжатые кулаки в складки юбки и кивнула. Алек остановился. Глаза полыхали яростью.
– У вас, случайно, нет шестидесяти тысяч фунтов? – неожиданно спросил он.
Рот у нее сам собой раскрылся.
– Шестьдесят тысяч? – ахнула она. У нее достойное приданое, но его и близко нельзя сравнить с такой суммой! Да и Сомертон откажется платить, если она не выйдет замуж за женихов, которых он для нее выбрал.
– Нет, – просто ответила она.
Алек снова принялся мерить шагами комнату.
– Вы были в деревне? Гленлорн нуждается в деньгах. Коттеджи давно пора ремонтировать. Черт, да их пора было снести много лет назад и построить новые. Некоторые из них старше чертовой башни!
Он указал на окно, и оба посмотрели в направлении места их рокового свидания. Кэролайн снова покраснела. Было ли это извинением?
– Послушайте, я не тот человек, которого граф Сомертон мог бы рассматривать в качестве жениха сестры! Несмотря на… все, что между нами было, он никогда не отдаст вас мне. Неужели не понимаете?
Она не понимала. Знай он только, за кого Сомертон прочил ее замуж… И если граф Брей нашел Алека достойным женихом для своей дочери, тогда…
Но все же она снова кивнула. Он не хочет ее. Просто ищет предлога избавиться.
Ее щеки горели. Она не вынудит его поступить, как подобает джентльмену, особенно потому, что он явно не собирается на ней жениться!
Алек продолжал сверлить ее взглядом, словно оценивая. Она почувствовала, как загорелось все тело. Было трудно дышать. Трудно думать.
– Невозможно, – пробормотал он.
– Вы меня увольняете?
