Дурное предчувствие сжало сердце Ангуса. Внук продолжал искать женщину, с которой провел ночь, женщину, имени которой не знал.
– Они даже не познакомились? – вздохнул он. – Всего лишь зелье, как ты говорила, женщина, и все будет хорошо, и проклятие будет снято.
– Должно быть, слишком много мятлика, – расстроилась Джорджиана.
– Это было всего лишь зелье. Неужели не видишь? Она не создана для него или он не создан для нее, – рассердился Ангус. – Твой план не сработал!
Джорджиана широко раскрыла глаза:
– Как ты можешь это говорить? Сам видел, как они танцевали, видел страсть в их глазах.
– Это все костер и эль, ничего больше, – проворчал Ангус. – Он, очевидно, влюблен в другую, в кого-то по имени Софи.
Джорджиана покачала головой и заломила руки.
– Нет, это невозможно! Если он любит эту Софи, почему забавлялся с Кэролайн?
Ангус ответил спокойным взглядом:
– Он мужчина, возлюбленная моя, а она прелестная девушка.
– О, что мы наделали? – вскрикнула Джорджиана. – Я должна пойти к Кэролайн, хотя одному богу известно, чем смогу помочь. Совсем ничем…
Ангус провожал взглядом Джорджиану, уплывающую на волнах рассвета. Алек тем временем смотрел на башню, словно был одновременно не в своем уме и околдован. Ангус точно помнил это чувство. Он тоже стоял на этом месте в утро Иванова дня, не в силах думать ни о ком и ни о чем, кроме Джорджианы и сладости ночи в ее объятиях. Даже когда братья взобрались на холм, чтобы схватить его, он так и стоял здесь, не в силах двинуться, охваченный чистой любовью, чистой радостью.
Он открыл было рот, когда они добрались до него, готовый объявить всему миру о своей любви к Джорджиане, но Нил размахнулся и ударом стер улыбку с его лица. Очнулся Ангус только на корабле, от сильной тошноты. Тогда он тоже был не в своем уме и околдован, но по совершенно другой причине.
На глазах Ангуса Алек повернулся, чтобы осмотреть дорогу. По ухабам и рытвинам переваливался богатый экипаж в сопровождении нескольких тяжело груженых тележек. Нахмурившись, он рассматривал большой золотой герб, шестерку хорошо подобранных белых лошадей, везущих карету к Гленлорну. Ангус подобрался ближе к внуку.
– Кто это едет? – спросил он, хотя понимал, что Алек не может его слышать.
– Софи, – пробормотал Алек и помчался вниз с холма.
