– И у тебя есть на это деньги? – спросил Алек.
– Ты теперь лэрд. Это ты должен их обеспечить. Или выдашь их за ремесленников и бродячих торговцев, чтобы жили в нищете до конца дней своих?
– Я предпочел бы видеть их счастливыми. Титулы и деньги этого не гарантируют.
Конечно. Он хотел бы удачно выдать замуж единокровных сестер, по любви, но за богатых людей. Алек подумал о леди Софи Элисон. Какое счастье может он предложить ей здесь, когда она привыкла к роскоши английских поместий и богатству?
– Вижу, ты по-прежнему глуп. Привык болтать о былой славе клана, о том, какими гордыми и непобедимыми были Макнабы. Теперь ты стал поэтом? Я слышала, ты в Лондоне проводил все время за игорными столами. Думала, восемь лет – достаточный срок, чтобы избавить тебя от дурацких сантиментов.
– Жизнь – это игра, Деворгилла. Ты поставила на мою смерть. И проиграла.
– Дивайн! И я никогда не проигрываю.
Он встал. Виски бурлил в венах. Больше он не хотел спорить. Нет, это не спор, это битва. Ему нужно время подумать, решить, найти слова.
– Думаю, я пойду, поищу девушек. Поздороваюсь.
– Они гуляют в саду со своей гувернанткой. Скоро придут к чаю. Тогда и увидишься с ними. Они больше не дети. Они молодые леди.
Столько лет прошло, а она все еще властна заставить Алека ощутить себя неуклюжим, неумелым мальчишкой, варваром и дураком.
– Зачем ждать? Сегодня прекрасный день. Я выйду им навстречу.
Он поставил чашу на стол, спеша уйти, прежде чем обменяется с ней неизбежными оскорблениями и гадостями. Так всегда было между ними. Но к его удивлению, Деворгилла молча поднялась.
Выйдя из замка в теплый летний день, Алек почувствовал себя так, словно выбрался из могилы. Мойра сказала, что девушки убежали на холмы, а ему требовалось время, чтобы прогуляться и подумать. Что он им скажет? Они, конечно, изменились за восемь лет.
Алек выбрал тропинки, вытоптанные в вереске, проложенные столетия назад скотом и людьми, тропинки, по которым ходил мальчишкой, направляясь на озеро ловить рыбу или на вершины скал, искать орлов либо охотиться.
Он снял фрак, перекинул через плечо и ослабил галстук. Огляделся, любуясь отблесками солнца на воде, вспоминая, как приятно поплавать в ледяной воде в разгар лета.
Ему стало невыносимо тяжело при мысли о необходимости продать Гленлорн, потерять навсегда. Если он продаст землю, не будет нужды жениться на Софи Элисон. Наделит сестер приданым и, наконец, сможет отправиться на Цейлон. Алек не хотел такой ответственности, как графство Гленлорн. Он не лэрд, не граф и не вождь. И не хочет им быть.
