Бадулин включил лебедку на максимальную скорость, но трос выходил из воды слишком медленно: ведь это была не обычная скоростная лебедка, а тихоходная кабель-тросовая. Я молился про себя, чтобы все обошлось. Увы… Барабан лебедки вдруг остановился, заскрипел и крутанулся назад. Бадулин включил тормоз. Кабель-трос натянулся, как струна.
– Слезай быстрей с мостика! – гаркнул я.
Но Бадулил и сам понял, что дело нешуточное. Камера, похоже, намертво зацепилась за что-то на дне. «Ихтиандр» стоял, словно на якоре. Но мог ли удержать кабель-трос толщиной с мизинец громадину судна? На крупной волне корма судна подпрыгнула вверх, последовал рывок дикой силы, и трос лопнул, как гитарная струна, а стрела, на которой висел блок, согнулась в дугу. Бадулин, к счастью, успел спрыгнуть в карман траловой палубы. Он долго смотрел на сиротливо болтавшийся обрывок кабель-троса, пока, наконец, не осознал, что произошло – обрыв троса.
– Корпус жалко. Хороший был корпус, из нержавейки, – вздохнул Бадулил и побрел в свою каюту.
Наутро я подошел к капитану Петухову и рассказал о случившемся. Просил разрешить одно погружение «Севера-2» для поиска фотокамеры.
– Хорошо, – согласился Евгений Алексеевич, – давайте сделаем специальное погружение. Может быть, и найдется ваша камера, хотя это и маловероятно.
В погружение пошли Бадулин, Вадим Сумерин и я. Вел аппарат Олег Донец. Кроме чисто утилитарной задачи – поиска фотокамеры, я поставил, конечно, и научную задачу: определить нижнюю границу распространения лангустов. Верхнюю границу мы знали – вершина банки, а вот насколько глубоко лангусты спускаются по склону?
«Ихтиандр» вышел в ту же точку, в которой мы начали спуск фотокамеры. «Север-2» достиг глубины 900 метров, и мы увидели в иллюминатор пологий склон, покрытый белым песочком. Олег Донец развернул аппарат носом к склону, и мы начали подниматься вверх. Вскоре склон стал заметно круче, из-под песка стали показываться выступы серого ноздреватого камня. По мере подъема каменных выступов становилось все больше, и вдруг перед нами возникла отвесная стена. Я посмотрел на глубиномер: 500 метров. Зрелище было потрясающее! Все мы приникли к иллюминаторам и смотрели, как завороженные, на грандиозный уступ, напоминавший стену средневекового замка. На этом уступе были свои зубцы и башенки, разделенные ложбинками, а вершина его уходила куда-то вверх.
– Где-то здесь застряла моя камера, – встрепенулся Бадулин.
