|
| The train finally rolled past the shabby backs of houses into a long, shabbily covered series of platforms-sheds having only roofs-and amidst a clatter of trucks hauling trunks, and engines belching steam, and passengers hurrying to and fro he made his way out into Canal Street and hailed a waiting cab-one of a long line of vehicles that bespoke a metropolitan spirit. | Прогремев по задворкам невзрачных домишек, поезд, наконец, остановился у одного из многочисленных дощатых перронов. Под грохот выгружаемых сундуков и чемоданов, пыхтение паровозов, гомон снующих взад и вперед пассажиров Каупервуд выбрался на Канал-стрит и подозвал кэб, - они стояли здесь целой вереницей, свидетельствуя о том, что Чикаго - город отнюдь не провинциальный. |
| He had fixed on the Grand Pacific as the most important hotel-the one with the most social significance-and thither he asked to be driven. | Каупервуд велел везти себя в "Грэнд-Пасифик". Это была самая дорогая гостиница, где останавливались только состоятельные люди, и потому он уже заранее решил избрать именно ее. |
| On the way he studied these streets as in the matter of art he would have studied a picture. | Дорогой он внимательно рассматривал улицы, словно картины, которые хотел бы купить. |
| The little yellow, blue, green, white, and brown street-cars which he saw trundling here and there, the tired, bony horses, jingling bells at their throats, touched him. | Навстречу ему попадались желтые, голубые, зеленые, белые и коричневые вагончики конки; их тащили, позвякивая колокольчиками, заморенные, худые, как скелет, клячи, и это зрелище позабавило Каупервуда. |
| They were flimsy affairs, these cars, merely highly varnished kindling-wood with bits of polished brass and glass stuck about them, but he realized what fortunes they portended if the city grew. | Вагончики были совсем дрянные - просто ярко размалеванные фанерные ящики с вставленными в них стеклами и приделанными кое-где блестящими медными побрякушками, но он понимал, что, когда город разрастется, на конке можно будет нажить миллионы. |
| Street-cars, he knew, were his natural vocation. | Городские железные дороги были его призванием. |
| Even more than stock-brokerage, even more than banking, even more than stock-organization he loved the thought of street-cars and the vast manipulative life it suggested. | Ни маклерские операции, ни банкирская контора, ни даже крупная игра на бирже не привлекали его так, как городские железные дороги, открывавшие широчайшие возможности для хитроумных манипуляций. |
