|
| Matches were dangerous, but cards were fatal. | Спички - штука опасная, но карты - верная погибель. |
| "Jem, Scout," said Atticus, "I don't want to hear of poker in any form again. | - Джим и Г лазастик, - сказал Аттикус, - чтоб я больше не слышал ни о каком покере. |
| Go by Dill's and get your pants, Jem. | Джим, поди с Диллом и возьми свои штаны обратно. |
| Settle it yourselves." | Разберитесь между собой сами. |
| "Don't worry, Dill," said Jem, as we trotted up the sidewalk, "she ain't gonna get you. He'll talk her out of it. | - Не бойся, Дилл, - сказал Джим, когда мы побежали прочь, - ничего она с тобой не сделает, Аттикус её заговорит. |
| That was fast thinkin', son. | А ты быстро сообразил, молодец. |
| Listen... you hear?" | Слушай... слышишь? |
| We stopped, and heard Atticus's voice: "...not serious... they all go through it, Miss Rachel...." | Мы приостановились и услышали голос Аттикуса: - ...ничего серьёзного... все они проходят через это, мисс Рейчел... |
| Dill was comforted, but Jem and I weren't. | Дилл успокоился, но нам с Джимом покоя не было. |
| There was the problem of Jem showing up some pants in the morning. | Откуда Джиму утром взять штаны? |
| "'d give you some of mine," said Dill, as we came to Miss Rachel's steps. | - Я тебе дам какие-нибудь свои, - предложил Дилл, когда мы дошли до дома мисс Рейчел. |
| Jem said he couldn't get in them, but thanks anyway. | Джим сказал - спасибо, в твои мне не влезть. |
| We said good-bye, and Dill went inside the house. | Мы попрощались, и Дилл ушёл в дом. |
| He evidently remembered he was engaged to me, for he ran back out and kissed me swiftly in front of Jem. | Потом, видно, вспомнил, что мы с ним помолвлены, выбежал опять и тут же при Джиме наскоро меня поцеловал. |
| "Yawl write, hear?" he bawled after us. | - Пиши мне, ладно? - заорал он нам вдогонку. |
| Had Jem's pants been safely on him, we would not have slept much anyway. | Не останься Джим без штанов, мы бы всё равно плохо спали в эту ночь. |
| Every night-sound I heard from my cot on the back porch was magnified three-fold; every scratch of feet on gravel was Boo Radley seeking revenge, every passing Negro laughing in the night was Boo Radley loose and after us; insects splashing against the screen were Boo Radley's insane fingers picking the wire to pieces; the chinaberry trees were malignant, hovering, alive. | Я свернулась на своей раскладушке на задней веранде, и каждый ночной шорох казался мне оглушительным: зашуршит гравий у кого-то под ногами - это рыщет Страшила Рэдли, подгоняемый жаждой мести; засмеётся где-то в темноте прохожий-негр - это гонится за нами Страшила; ночные мотыльки бьются о сетку - это Страшила в бешенстве рвёт проволочную изгородь; платаны надвигались на нас, живые, злобные. |
