– Может, хватит уже об этой самой пчелиной матери? – снова не удержался Горелый.
– Заткнись! – окончательно теряя терпение, рявкнул Шпола.
От его неожиданно резкого возгласа вздрогнул, заколебался и погас огонек одной из свечей, стоявших на столе.
Олеся никак на это не отреагировала.
А Горелый поймал себя на совершенно неожиданном для него ощущении.
Погасшая свеча вызвала у него странное беспокойство, которое тут же переросло в глухую тревогу, объяснения чему он, материалист до мозга костей, дать не мог. Точно так же неожиданно исчезло всякое желание вмешиваться в дальнейший ход разговора. Сергей переместился в самый темный угол комнаты и буквально втиснулся в него, как бы оставив прорицательницу наедине со Шполой.
– Олеся, – произнес Андрей уже гораздо спокойнее. – Мы тут с вами сорок бочек арестантов наговорили. Сейчас я попытаюсь подвести итог всему сказанному – так, как я это вижу со своей колокольни.
То, что собирался сказать Шпола, с точки зрения здравого смысла выглядело дико. Но он решил: раз иначе не удается сформулировать, надо говорить то, что приходит в голову.
– Значит, Николая Коваленко до его визита к вам вы не знали. Так же, как не знаете и остальных, кто к вам приходит. Николай пытался найти объяснение некоторым негативным событиям, которые начали происходить в его жизни. Вы же, – следующие слова дались Андрею не без усилия над собой, – каким-то необычным образом умеете отличать людей, скажем, с определенными житейскими проблемами… вернее, проблемами с жизнью… с дальнейшей жизнью… Вы называете это тенью смерти и предрекаете… ее. Изменить, по вашему мнению, уже ничего невозможно. Вы не имеете влияния на смерть и связанные с ней обстоятельства…
– Кто я такая, чтоб на нее влиять, – произнесла женщина все тем же бесцветным голосом.
– Вы не говорите, когда наступит смерть, так как сами этого не знаете, – продолжал Андрей. – Просто предупреждаете о том, что она близка. Так?
– Не предупреждаю. Человека нельзя предупреждать о близком конце. Только те, кто по каким-то причинам наделены властью, убеждены в собственном бессмертии. Но и они рано или поздно умрут. Я вижу смерть. И говорю им это. Точной даты просто не существует.
– Вы предсказали смерть Николая Коваленко, верно?
– Верно.
– Он ради этого сюда приходил?
– Никто не приходит, чтобы узнать, что он обречен. Большинство людей интересует другое – как долго они проживут. Они даже слово «смерть» избегают произносить вслух.
