— Наврала она тебе! — хмыкнул Владимир. — Мы и в налоговой инспекции уточняли, и в земельном комитете, и всюду: не продавался дом. Около года назад Кузьмичев Степан Никанорович умер, и теперь владелица дома его внучка, Кузьмичева Екатерина Максимовна. Причем в права наследства она вступила только через полгода, как по закону положено, в январе где-то, так что продать дом около года назад никак не могла, права ещё не имела им распоряжаться. Улавливаешь?
Я-то улавливаю, насколько хмельная башка позволяет, но от этого у меня в мыслях ещё больше все путается.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? — спрашиваю. — И вообще, зачем вы нас кормите и поите как на убой, зачем мертвое тело ищете?
— Много будешь знать — не доживешь до старости! — смеется он. — А про Катерину я тебе рассказываю, потому что… Знаешь, кем её дед был?
— Старик как старик, — я пожал плечами.
— Скажешь, старик как старик! Палачом он был.
— То есть? — мне подумалось, что у меня со слухом начались нелады.
— То оно и есть. Один из лучших СССР исполнителей считался, пока на пенсию не вышел. Вот я тебя и спрашиваю: будешь ты внучке палача помогать?
Я сижу, ошалелый, и понимаю, что ещё выпить надо. А Николай окликивает:
— Володь! Пока ты тут турусы на колесах разводишь, Чужаку совсем плохо становится. Надо его в больницу везти.
Пока мы говорили, Зинка, с помощью Константина и Смальцева, перебинтовала Тольку Чужака, анальгину ему дала, или чего другого обезболивающего, на кровать переложила, и даже льду приложила, из холодильника — словом, что могла сделала. Я это видел краем глаза, потому и не отвлекался, моя помощь только сумятицу лишнюю внесла бы. А Владимиру, тому вообще было словно до лампочки.
— А я бы не стала его сейчас в больницу везти, — возразила Зинка. Его ж аккуратно транспортировать надо, ещё навредим ему, если растрясем. До утра он нормально дотянет, а утром деревенский медпункт откроется, вот пусть медичка и вызывает ему специальную перевозку. В медпункте телефон есть.
— Слышишь? — обращается к Николаю Владимир. — Баба дело говорит. Нам отсюда двигаться нельзя, и нам же лучше будет, если менты понаедут и сами потом засвидетельствовать смогут, что мы здесь всю ночь провели. Ведь это Чужака пырнули, а не он пырнул, поэтому наше дело чистое. Да и задремал Чужак, вроде, так что не тереби его.
— А с этим что делать? — Николай кивнул на Горбылкина.
— С этим? — Владимир на секунду задумался. — А ты не понимаешь? Нам его племянник и тут на руку сыграл. В общем, делай, как знаешь. Я бы его отпустил.
