— Сделаем!.. — говорит Чужак. И, буквально, берет придурка за шкирку, чтобы тот никуда не сбежал, и ведет его.
А Николай при этом поглядел на часы и кивнул Владимиру. Тот в ответ кивнул.
А я "На сопках Манчжурии" начал. Душевная песня, хоть и старая. Но не допел до конца, как крик со двора. Я примолк, мы всполошились, а Константин первым успел выбежать, и, пока мы чухались, что к чему, вводит Чужака. Чужак пополам согнулся, руки к животу прижал, между пальцами кровь течет.
— Сбежал!.. — хрипит он. — Ножом меня вдарил и сбежал…
Тут уж, сами понимаете, не до веселья и не до песен. Чужак хрипит, концы отдает, Зинка, Константин и Смальцев возле него хлопочут, Николай старшего Горбылкина за плечо трясет:
— Если твоего… так его и так, трамтарарам!.. не поймаем, знаешь, что я с тобой сделаю?
Горбылкин сидит белый как мел, весь хмель растерял: понимает, что с ним сделать могут.
А Владимир, он так спокойненько очередную сигарету закуривает и водки себе наливает. Глядя на него, и я себе плесканул.
— Правильно, папаша, мыслишь, — кивнул он мне. — Чужак либо выживет, либо нет. А теперь говори мне, как эта девка тебя нашла.
— Да вот так и нашла, — говорю, — что я пошел с утра Аристархычу могилу рыть, а она меня и словила.
— И велела эту чурку откопать?
— Да. Велела.
— И как к виду мертвого тела отнеслась?
— Да никак. Совершенно спокойно. Как будто ей это не в новинку.
— Интересно, да… И что она с телом сделала?
— Понятия не имею.
— Не имеешь, значит? То есть, увезла куда-то?
— Угу, — мычу я, глядя в стакан.
— И какой она тебе вообще показалась?
— Ну…
— Говори, не бойся.
И выложил я ему как на духу:
— А такой показалась, что, хоть и красотка она, но если б мне предложили выбирать, кого больше бояться, вас или её, я бы её выбрал!
— Выходит, здорово она тебя напугала? Но разве ты раньше её никогда не видел?
— Никогда… — я помотал головой и ещё себе водочки налил. И, при этом, забрезжили у меня воспоминания о какой-то блестящей идее, которая посетила меня, прежде чем я на бугорке вырубился. Но в чем эта идея заключалась — не могу теперь припомнить, хоть убей. (Это я так фигурально выразился, а ведь сижу в том положении, когда и буквально убить могут, чуть что не так сказани или обузой стань).
— Так она ж сколько лет здесь девочкой отдыхала, с дедом вместе.
— Нет, — я опять головой мотаю. — Это не она. Я ж специально спросил, Катя она или нет, а она мне ответила, что Катя ей ещё около года назад дом продала, а её саму Татьяной зовут.
