— Да уж думаю! Анри говорит, ты bellavelento сидела за каменными стенами? Ничего, здесь у нас есть что посмотреть и verna pescotti.
Я мысленно пожелала мужу всего самого хорошего. Интересно, что он им еще говорил?
Кошмар высунулся из моей накидки, и тут же был обласкан широкой рукой Лорены — прямо между ушей. Такого надругательства не стерпел, просочился вниз, выскользнул вдоль платья и рванул по лестнице — туда, где остались Анри и Энцо. Снизу донеслось сначала шипение, потом отчаянный мяв, заставивший меня подскочить и перегнуться через перила. Софи последовала моему примеру в тот миг, когда внизу раздался скрежет когтей по полу и что-то разбилось.
— Кьяра!
— Кошмар!
Вопли мужчин снизу слились воедино.
— Ничего страшного, — Лорена поймала мой взгляд и махнула рукой. — Это Кьяра, она здесь rivenita.
— Кьяра? Rivenita?
Лорена прищурилась, потом поняла.
— Rivenita, — обвела руками дом, из чего я сделала вывод, что это слово означает хозяйка. И что мне как можно скорее нужно учить маэлонский. — Иньфайская кошка, нам Анри ее привез во-от таким котеночком, — Лорена чуть развела ладони в сторону. — Но messtola устанавливает здесь она, так что вашему парню придется немного sitci.
Софи поплотнее прижала к себе клетку с Лилит, а я мысленно пожелала Кошмару удачи c sitci, что бы это ни значило, и взяла дочь за руку. Нам показали спальню — небольшую, но удивительно уютную комнатку с бледно-золотистыми занавесками и таким же покрывалом в цветочек. Вот все в ней хорошо, но я даже примерно не представляла, как в крохотный стенной шкаф уместить свои наряды. И как Анри поместится на этой кровати, если не по диагонали. В ширину она вполне себе ничего, а вот в длину…
Ладно, с нарядами мы, предположим, справимся. Необязательно доставать их все, потому что скоро нам снова переезжать.
— Это была комната Анри, — подсказала Лорена, словно мысли мои читала. — Правда, он немного farilla с тех пор.
Угу, farilla совсем чуть-чуть.
Но если вспомнить, что Маэлонию он покинул совсем мальчишкой, то ничего удивительного в этом нет. Окна нашей временной спальни выходили на улочку, где пешком было ходить нельзя. Совсем. Мостики — невысокие, под которыми даже лодке не пройти, перекинулись прямо между домами, уходили под арки и соединяли две стороны. В этом перехлестье каналов и впрямь гораздо проще было передвигаться по воде, но здесь даже это не представлялось возможным. Несмотря на подступающие друг к другу дома, солнце заливало светом канал, играло на перилах, золотило покрывало и стены. И я вдруг поверила, что это действительно была комната мужа в детстве — просто потому, что другой она не могла быть.
