Петроградская повесть. Морская соль | страница 48
Едва выехали за город, как начался дождь и поднялся сильный ветер. Брезент намок, обвис, и вот прямо за воротник Дусе упала холодная капля, просочившаяся сквозь тент.
— Давайте-ка поглубже, — сказал мичман.
Дуся и Тропиночкин забрались на мешки и прижались спинами к ещё тёплому хлебу.
— Знаешь, на какой машине едем? — тихо спросил Тропиночкин.
— На какой?
— «ГАЗ» это, горьковчаночка. Я сразу узнал. У нас на фронте такими пушки перетаскивали.
Дуся с удивлением посмотрел на своего спутника.
— Ты на фронте был? — спросил он недоверчиво и с невольной завистью.
— Ещё бы нет!.. Вот, смотри!
Тропиночкин неторопливо распахнул бушлат, и Дуся увидел прицепленную на фланелевке круглую белую медаль.
— За отвагу! — внушительно сказал Тропиночкин, не спеша застегнул бушлат и стал смотреть на дорогу с видом человека, считающего излишним говорить о том, что само собой ясно.
Дождь наконец перестал. Сквозь щель в навесе виден был мокрый булыжник. Вдоль дороги простиралась низина: вода шевелилась в траве, и кусты плавали в воде, как утки. За кустами справа виднелось большое, должно быть недавно вспаханное, рыжее, глинистое поле и над ним бледно-фиолетовые тучи. Но вдруг на глинистом взрытом пространстве мелькнули белые гребни. Дусе показалось, что всё поле ворочается, как бы дышит.
— Море! — воскликнул он невольно.
И оба мальчика стали жадно вглядываться в низкие берега. Они были почти на одном уровне с морем, и казалось, что, если бы вода поднялась хоть на полметра, она затопила бы и мелкие кочки по сторонам, и дорогу, и всё, всё до самого горизонта.
Потом машина долго шла редким сосновым лесом. За стволами деревьев виднелась железная дорога — она то исчезала, то показывалась снова, — мелькали дощатые постройки, заборы, столбы. Но вот машина свернула влево и остановилась. Хлопнула дверца кабины, и шофёр, опять показавшийся Дусе огромным, как великан, подошёл и заглянул к ним под брезентовый полог.
— Не холодно им тут? — осведомился он у мичмана. — А то в кабину можно, там у меня теплее.
— Не замёрзли, ребята? — спросил Гаврюшин.
Дуся не чувствовал холода, но ехать в кабине казалось ему очень заманчивым, и он молчал.
— Давайте по очереди. Вот хоть ты первый, — сказал шофёр, трогая Дусю за рукав.
Дуся проворно соскочил на землю и вслед за шофёром взобрался в кабину и сел на потёртое кожаное сиденье.
По стеклу кабины ещё стекали редкие капли влаги. Шофёр, положив большие руки на рулевое колесо, внимательно глядел на дорогу. Дусе очень хотелось заговорить с ним, но он боялся помешать вести машину. Наконец он всё-таки решился.
