| Suddenly she jumped up onto a tub to be higher than he, embraced him so that both her slender bare arms clasped him above his neck, and, tossing back her hair, kissed him full on the lips. | Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы. |
| Then she slipped down among the flowerpots on the other side of the tubs and stood, hanging her head. | Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась. |
| "Natasha," he said, "you know that I love you, but..." | - Наташа, - сказал он, - вы знаете, что я люблю вас, но... |
| "You are in love with me?" Natasha broke in. | - Вы влюблены в меня? - перебила его Наташа. |
| "Yes, I am, but please don't let us do like that.... In another four years... then I will ask for your hand." | - Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас... Еще четыре года... Тогда я буду просить вашей руки. |
| Natasha considered. | Наташа подумала. |
| "Thirteen, fourteen, fifteen, sixteen," she counted on her slender little fingers. "All right! | - Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать... - сказала она, считая по тоненьким пальчикам. - Хорошо! |
| Then it's settled?" | Так кончено? |
| A smile of joy and satisfaction lit up her eager face. | И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо. |
| "Settled!" replied Boris. | - Кончено! - сказал Борис. |
| "Forever?" said the little girl. "Till death itself?" | - Навсегда? - сказала девочка. - До самой смерти? |
| She took his arm and with a happy face went with him into the adjoining sitting room. | И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную. |
| CHAPTER XIV | XIV |
| After receiving her visitors, the countess was so tired that she gave orders to admit no more, but the porter was told to be sure to invite to dinner all who came "to congratulate." | Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. |
