Художник устроился на вершине холма. Пейзаж, который открывался с высоты, покорял. Слева, на более
высоком холме высились зубчатые стены древнего замка Бордэберри. За ними, далеко на горизонте, в голубизне
неба прозрачно маячили вершины испанских Пиренеев. Можно было подумать, что горы эти не имеют
основания на земле, а просто парят в воздухе.
Впереди была живописная долина. Густо-красные крыши селений отчетливо контрастировали с зеленью
виноградников; веселая речка игриво извивалась между ивовых зарослей; небо над долиной казалось
переснятым с переводной картинки… Не перенести на холст всю эту красоту было бы кощунством, подумал
художник. Кисть коснулась холста. В то же мгновение на мольберт набежала тень.
Уинстон Черчилль недовольно оглянулся. Легкое облачко прикрыло солнце. Но едва Уинстон повернул
голову, облачко соскользнуло с ослепительного диска и, словно извиняясь за бестактность, полетело дальше.
“Даже облака видят во мне хозяина”, — с усмешкой подумал Уинстон. Эта самоуверенность еще более
подняла праздничное состояние духа. Здесь, на юге Франции, Черчилль редко расставался с хорошим
настроением. Ставя Англию превыше всего на свете, он все же редко испытывал желание взять в руки кисть
при виде родных пейзажей. Его влекли краски яркие, сильные, не приглушенные капризами климата. Это и
было одной из причин, побудивших Уинстона принять приглашение владельца замка генерала Брутинелля
погостить с семьей в его владениях. Причиной приятной, но не единственной.
Черчилль был уже немолодым человеком, ему шел шестьдесят четвертый год. В бурном море
политической жизни Уинстон много раз взлетал на гребень и падал с него. Немало подпортила карьеру
неудавшаяся авантюра с захватом турецкого полуострова Галлиполи во время первой мировой войны. Уинстон
осуществлял свой план с упорством фанатика. Однако переоценка возможностей военного флота,
несогласованность в действиях командующих различными родами войск привели к тому, что многие матери
справедливо стали называть Черчилля “убийцей наших сыновей”. Каждый раз, соскальзывая с очередного
гребня, он на время уходил в тень, чтобы дождаться следующей волны. Вот и теперь Уинстона не покидало
ощущение, что приближается его звездный час.
Незадолго до отъезда во Францию вышел сборник речей “Почему Англия спала”. Пожалуй, это были
