Шаг вперед – и следующая надпись. Торопливым почерком: «Добыто – 108, 68 на выходе» – это учетчик подсчитывал напиленный и вывезенный камень. Рядышком – «75 перваго сорту, 60 второго сорту сработали. Павленко». В день это или в неделю, в месяц? Сколько каторжников трудилось в Ак-Манайской скале, мы вряд ли узнаем…
Мне кажется, что идем мы очень долго. Владимир Георгиевич вслух жалеет, что у нас мало времени, чтобы осмотреть… Нет, не все (это ж десятки, если не сотни километров ходов!) – хотя бы самые интересные надписи на этом участке.
– Корабль! – почти одновременно вырывается у меня и фотокорреспондента.
Как живое огромное парусное судно. По трапу поднимается шеренга солдат с длинными ружьями с примкнутыми штыками. Отдельно рядом нарисован солдат при полной выкладке. Может быть, специалист смог бы определить, к какому времени относится его форма. Что хотел сказать этим неведомый художник? Вспоминал он корабль, который доставил его к крымским берегам, или просто изобразил некое славное событие, еще свежее в памяти?
Идем гуськом. Впереди Владимир Георгиевич и Евгений Сталинградский, опытный поисковик и любитель подземелий: «Одному сюда никогда не надо заходить. Мало ли что может случиться…»
Я держусь за ними – моя несчастная свечка освещает только то, что под ногами и на ближней стене. Фотокор продвигается сзади. Поворачиваю – и мне кажется, что справа ко мне движется размытое красноватое пятно.
– Леша, это ты сейчас что-то снимал? Красным вроде полыхнуло, – стараюсь, чтобы голос не дрожал.
– И не думал даже.
Это что ж, галлюцинация? Еще раз кошусь вправо – пятно есть. Мигаю – пусто. Черный провал бокового хода. Лет сто назад мы верили в призраков. Сейчас мы верим, что после человека остается какое-то энергетическое облачко, которое мы порой способны видеть. Владимир Георгиевич и Евгений на людей, легко подверженных душевным волнениям, не похожи.
– Когда мы в первый раз спустились не в этот, в другой рукав Ак-Манайской каменоломни (тут недалеко), было нас шесть человек. Движемся вперед, штольня такая же – сбоку сложены в человеческий рост разнокалиберные камни, отходы. Вдруг я почувствовал, что воздух вокруг меня сгустился – как будто через что-то упругое проходишь. Несколько шагов – все нормально. Потом – снова сгущение. Позвал Женю: «Чувствуешь что-нибудь?» Он прошелся и в тех же местах останавливается: «Кажется, идти труднее, как будто что-то мешает…» Потом уже мы увидели рисунки: где-то церковь, где-то – священник, где-то – просто крест. Поняли, что там было?
