|
| And all the while he was on his way home, whilst he was undressing, ah! even up to the moment he fell asleep, he believed it would be an easy matter for him to keep his resolution. | И пока он шел к себе, пока ложился в постель, пока засыпал, он верил тому, что ему будет легко сдержать свое слово. |
| The night went by, the morning dawned, and the day dragged on slowly and unwillingly, evening came, and once more an irresistible force drew him to this handsome and elegant abode, with its warm, well-lighted, comfortable rooms, where peace, harmony, cheerful and confidential conversation, and, above all, the delightful enchantment of feminine beauty awaited him. | Но проходила ночь, медленно и противно влачился день, наступал вечер, и его опять неудержимо тянуло в этот чистый, светлый дом, в уютные комнаты, к этим спокойным и веселым людям и, главное, к сладостному обаянию женской красоты, ласки и кокетства. |
| Romashov sat on the edge of his bed. | Ромашов сел на кровати. |
| It was already dark, but he could, nevertheless, easily discern the various objects in his room. | Становилось темно, но он еще хорошо видел всю свою комнату. |
| Oh, how he loathed day by day his mean, gloomy dwelling, with its trumpery, tasteless furniture! | О, как надоело ему видеть каждый день все те же убогие немногочисленные предметы его "обстановки". |
| His lamp, with its ugly shade that resembled a night-cap, on the inconvenient, rickety writing-table, looked haughtily down on the nerve-torturing alarm-clock and the dirty, vulgar inkstand that had the shape of a badly modelled pug-dog. Over his head something intended to represent a wall decoration-a piece of felt on which had been embroidered a terrible tiger and a still more terrible Arab riding on horseback, armed with a spear. In one corner a tumbledown bookstand, in the other the fantastic silhouette of a hideous violoncello case. Over the only window the room could boast a curtain of plaited straw rolled up into a tube. Behind the door a clothes-stand concealed by a sheet that had been white in prehistoric times. | Лампа с розовым колпаком-тюльпаном на крошечном письменном столе, рядом с круглым, торопливо стучащим будильником и чернильницей в виде мопса; на стене вдоль кровати войлочный ковер с изображением тигра и верхового арапа с копьем; жиденькая этажерка с книгами в одном углу, а в другом фантастический силуэт виолончельного футляра; над единственным окном соломенная штора, свернутая в трубку; около двери простыня, закрывающая вешалку с платьем. |
