| Ромашов поглядел ему вслед, на его унылую, узкую и длинную спину, и вдруг почувствовал, что в его сердце, сквозь горечь недавней обиды и публичного позора, шевелится сожаление к этому одинокому, огрубевшему, никем не любимому человеку, у которого во всем мире остались только две привязанности: строевая красота своей роты и тихое, уединенное ежедневное пьянство по вечерам - "до подушки", как выражались в полку старые запойные бурбоны. |
| And whereas Romashov also had the absurd, silly habit, which is often peculiar to young people, viz. in his introspection to think of himself as a third party, and then weave his noble personality into a sentimental and stilted phrase from novelettes, our soft-hearted lieutenant now expressed his opinion of himself in the following touching manner- | И так как у Ромашова была немножко смешная, наивная привычка, часто свойственная очень молодым людям, думать о самом себе в третьем лице, словами шаблонных романов, то и теперь он произнес внутренне: |
| "And over his kindly, expressive eyes fell the shadow of grief." | "Его добрые, выразительные глаза подернулись облаком грусти..." |
| II | II |
| THE soldiers marched home to their quarters in platoon order. | Солдаты разошлись повзводно на квартиры. |
| The square was deserted. | Плац опустел. |
| Romashov stood hesitating for a moment at the causeway. | Ромашов некоторое время стоял в нерешимости на шоссе. |
| It was not the first time during the year and a half he had been in the service he had experienced that painful feeling of loneliness, of being lost among strangers either hostile or indifferent, or that distressful hesitation as to where one shall spend the evening. | Уже не в первый раз за полтора года своей офицерской службы испытывал он это мучительное сознание своего одиночества и затерянности среди чужих, недоброжелательных или равнодушных людей, - это тоскливое чувство незнания, куда девать сегодняшний вечер. |
| To go home or spend the evening at the officers' mess was equally distasteful to him. | Мысли о своей квартире, об офицерском собрании были ему противны. |
| At the latter place, at that time of day, there was hardly a soul, at most a couple of ensigns who, whilst they drank ale and smoked to excess and indulged in as many oaths and unseemly words as possible, played pyramids in the wretched little narrow billiard-room; in addition to all this, the horrible smell of food pervading all the rooms. | В собрании теперь пустота; наверно, два подпрапорщика играют на скверном, маленьком бильярде, пьют пиво, курят и над каждым шаром ожесточенно божатся и сквернословят; в комнатах стоит застарелый запах плохого кухмистерского обеда - скучно!.. |
