|
| In the billiard-room the two Adjutants of the battalion, Biek-Agamalov and Olis?r-the only count in the regiment-were engaged in a game of "Carolina." The stakes were only ale. | В бильярдной два батальонных адъютанта, поручики Бек-Агамалов и Олизар, которого все в полку называли графом Олизаром, играли в пять шаров на пиво. |
| Olis?r-tall, gaunt, sleek, and pomaded-an "old, young man" with wrinkled face and bald crown, scattered freely billiard-room jests and slang. | Олизар - длинный, тонкий, прилизанный, напомаженный - молодой старик, с голым, но морщинистым, хлыщеватым лицом, все время сыпал бильярдными прибаутками. |
| Biek-Agamalov lost both his game and his temper in consequence. | Бек-Агамалов проигрывал и сердился. |
| In the seat by the window sat Staff-Captain Lieschtschenko-a melancholy individual of forty-five, an altogether miserable figure, the mere sight of which could bore people to death-watching the game. His whole appearance gave the impression of hopeless melancholy. Everything about him was limp: his long, fleshy, wrinkled red nose; his dim, dark-brown thread-like moustache that reached down below his chin. His eyebrows, which grew a good way down to the bridge of his nose, made his eyes look as if he were just about to weep, and his thin, lean body with his sunken chest and sloping shoulders looked like a clothes-horse in its worn and shiny uniform. | На их игру глядел, сидя на подоконнике, штабс-капитан Лещенко, унылый человек сорока пяти лет, способный одним своим видом навести тоску; все у него в лице и фигуре висело вниз с видом самой безнадежной меланхолии: висел вниз, точно стручок перца, длинный, мясистый, красный и дряблый нос; свисали до подбородка двумя тонкими бурыми нитками усы; брови спускались от переносья вниз к вискам, придавая его глазам вечно плаксивое выражение; даже старенький сюртук болтался на его покатых плечах и впалой груди, как на вешалке. |
| Lieschtschenko neither smoked, drank, nor played; but he found a strange pleasure in looking at the cards from behind the players' backs, and in following the movements of the balls in the billiard-room. He likewise delighted in listening, huddled up in a dining-room window, to the row and vulgarities of the wildest drinking-bouts. | Лещенко ничего не пил, не играл в карты и даже не курил. Но ему доставляло странное, непонятное другим удовольствие торчать в карточной, или в бильярдной комнате за спинами игроков, или в столовой, когда там особенно кутили. |
