|
| I did a deed on account of it which I shall be ashamed of to my dying day. | Из-за этого я совершил одно дело, которого буду стыдиться до самой смерти. |
| It made such an impression on me that I swore, there and then, that I'd drink nothing stronger than tea for as many years as I was old that day. | Так мне тогда было стыдно, что я дал себе клятву не пить ничего крепче чая столько лет, сколько было мне в тот день. |
| I have kept my oath; and though, Farfrae, I am sometimes that dry in the dog days that I could drink a quarter-barrel to the pitching, I think o' my oath, and touch no strong drink at all." | Я не нарушил обета, Фарфрэ, и, хотя иной раз в жаркую пору все нутро у меня пересыхает и я мог бы выпить до дна целую четверть, я вспоминаю о своем обете и не притрагиваюсь к спиртному. |
| "I'll no' press ye, sir-I'll no' press ye. | - Не буду настаивать, сэр, не буду настаивать. |
| I respect your vow." | Я уважаю ваш обет. |
| "Well, I shall get a manager somewhere, no doubt," said Henchard, with strong feeling in his tones. "But it will be long before I see one that would suit me so well!" | - Да, конечно, управляющего я где-нибудь раздобуду, - с чувством сказал Хенчард, - но не скоро найду я такого, который подходил бы мне так, как вы! |
| The young man appeared much moved by Henchard's warm convictions of his value. | По-видимому, молодой человек был глубоко тронут мнением Хенчарда о его достоинствах. |
| He was silent till they reached the door. | Он молчал, пока они не подошли к двери. |
| "I wish I could stay-sincerely I would like to," he replied. "But no-it cannet be! it cannet! | - Жаль, что я не могу остаться, очень жаль, -сказал он. - Но... нет, нельзя! Нельзя! |
| I want to see the warrld." | Я хочу видеть свет! |
| 8. | ГЛАВА VIII |
| Thus they parted; and Elizabeth-Jane and her mother remained each in her thoughts over their meal, the mother's face being strangely bright since Henchard's avowal of shame for a past action. | Так они расстались, меж тем как Элизабет-Джейн и ее мать ужинали, погруженные каждая в свои мысли, причем лицо матери странно просветлело, когда Хенчард признался, что стыдится одного своего поступка. |
| The quivering of the partition to its core presently denoted that Donald Farfrae had again rung his bell, no doubt to have his supper removed; for humming a tune, and walking up and down, he seemed to be attracted by the lively bursts of conversation and melody from the general company below. | Вскоре перегородка задрожала сверху донизу, так как Дональд Фарфрэ снова позвонил - очевидно, затем, чтобы убрали после ужина посуду; вероятно, его манили и оживленная беседа, и пение собравшейся внизу компании, ибо, шагая взад и вперед по комнате, он сам что-то напевал. |
