|
| Her mother was in a back corner of the same room engaged in the same labour, and dropping the heavy wood needle she was filling she surveyed her daughter thoughtfully. | Мать ее в дальнем углу комнаты занималась той же работой. Опустив большую деревянную иглу, в которую она вдевала бечевку, мать задумчиво смотрела на дочь. |
| The sun shone in at the door upon the young woman's head and hair, which was worn loose, so that the rays streamed into its depths as into a hazel copse. | Солнце, проникая в дверь, освещало голову молодой девушки, и лучи его, словно попав в непроходимую чащу, терялись в густой массе ее распущенных каштановых волос. |
| Her face, though somewhat wan and incomplete, possessed the raw materials of beauty in a promising degree. | Ее лицо, несколько бледное и еще не определившееся, обещало стать красивым. |
| There was an under-handsomeness in it, struggling to reveal itself through the provisional curves of immaturity, and the casual disfigurements that resulted from the straitened circumstances of their lives. | В нем была скрытая прелесть, еще не нашедшая выражения в изменчивых, незрелых чертах, еще не расцветшая в трудных условиях жизни. |
| She was handsome in the bone, hardly as yet handsome in the flesh. | Красив был костяк, но еще не плоть. |
| She possibly might never be fully handsome, unless the carking accidents of her daily existence could be evaded before the mobile parts of her countenance had settled to their final mould. | А быть может, ей и не суждено было стать красивой, - если не удалось бы преодолеть тяготы повседневного существования, прежде чем зыбкие линии лица примут окончательный вид. |
| The sight of the girl made her mother sad-not vaguely but by logical inference. | При виде девушки матерью овладела грусть - не смутная, а возникшая в результате логических заключений. |
| They both were still in that strait-waistcoat of poverty from which she had tried so many times to be delivered for the girl's sake. | Они обе все еще носили смирительную рубашку бедности, от которой мать столько раз пыталась избавиться ради Элизабет. |
| The woman had long perceived how zealously and constantly the young mind of her companion was struggling for enlargement; and yet now, in her eighteenth year, it still remained but little unfolded. | Женщина давно заметила, как пылко и упорно жаждал развития юный ум ее дочери; однако и теперь, на восемнадцатом году жизни, он был еще мало развит. |
| The desire-sober and repressed-of Elizabeth-Jane's heart was indeed to see, to hear, and to understand. |
