|
| ' Tisn't for the Fawleys to take that step any more. | Это не для нас, Фаули. |
| She, their only one, was like a child o' my own, Belinda, till the split come! | Веришь ли, Билайнда, она, их единственная крошка, была мне как дочь родная, а потом пошел разлад. |
| Ah, that a little maid should know such changes!" | Надо же, чтобы девчушка столько пережила!.. |
| Jude, finding the general attention again centering on himself, went out to the bakehouse, where he ate the cake provided for his breakfast. | Чувствуя, что вот-вот разговор зайдет о нем, Джуд ускользнул в пекарню и принялся за пирог, оставленный ему на завтрак. |
| The end of his spare time had now arrived, and emerging from the garden by getting over the hedge at the back he pursued a path northward, till he came to a wide and lonely depression in the general level of the upland, which was sown as a corn-field. | Его свободное время подходило к концу, а потому, перемахнув через изгородь позади дома, он устремился по тропинке на север и вышел к широкой, засеянной пшеницей ложбине, одиноко лежащей в центре ровного плоскогорья. |
| This vast concave was the scene of his labours for Mr Troutham the farmer, and he descended into the midst of it. | Эта ложбина и была местом его работы у фермера Траутема, и он спустился туда. |
| The brown surface of the field went right up towards the sky all round, where it was lost by degrees in the mist that shut out the actual verge and accentuated the solitude. | Вокруг до самого неба простиралась бурая поверхность посреди пашни, которая постепенно исчезала во мгле, скрадывавшей ее истинные границы и подчеркивавшей уединенность места. |
| The only marks on the uniformity of the scene were a rick of last year's produce standing in the midst of the arable, the rooks that rose at his approach, and the path athwart the fallow by which he had come, trodden now by he hardly knew whom, though once by many of his own dead family. | Однообразие общей картины нарушали лишь прошлогодняя скирда пашни, грачи, взлетавшие при его приближении, да тропа, по которой он пришел сюда и которой некогда ходили его предки, а кто ходил теперь - неизвестно. |
| "How ugly it is here!" he murmured. | - Как здесь все уныло! - прошептал он. |
| The fresh harrow-lines seemed to stretch like the channellings in a piece of new corduroy, lending a meanly utilitarian air to the expanse, taking away its gradations, and depriving it of all history beyond that of the few recent months, though to every clod and stone there really attached associations enough and to spare-echoes of songs from ancient harvest-days, of spoken words, and of sturdy deeds. |
