|
| But his dreams were as gigantic as his surroundings were small. | Но мечты его были столь же грандиозны, сколь ничтожно окружение. |
| Through the solid barrier of cold cretaceous upland to the northward he was always beholding a gorgeous city-the fancied place he had likened to the new Jerusalem, though there was perhaps more of the painter's imagination and less of the diamond merchant's in his dreams thereof than in those of the Apocalyptic writer. | Сквозь непроницаемый барьер неприветливых меловых холмов, протянувшихся на севере, ему постоянно виделся чудесный город, созданный его фантазией, который он сравнил с небесным Иерусалимом, хотя в мечтах его, пожалуй, было больше от воображения художника и меньше от воображения торговца драгоценностями, чем у автора Апокалипсиса. |
| And the city acquired a tangibility, a permanence, a hold on his life, mainly from the one nucleus of fact that the man for whose knowledge and purposes he had so much reverence was actually living there; not only so, but living among the more thoughtful and mentally shining ones therein. | Г ород этот стал для него реальностью, достоверностью, занял особое место в его жизни, главным образом по той единственной причине, что там жил человек, перед знаниями и устремлениями которого он так благоговел, - мало того, жил там среди людей, еще более образованных, знающих и духовно одаренных. |
| In sad wet seasons, though he knew it must rain at Christminster too, he could hardly believe that it rained so drearily there. | Когда приходила унылая, ненавистная нора и Джуд знал, что в Кристминстере, как и у них, льет дождь, ему все же не верилось, что там дождь такой же беспросветный. |
| Whenever he could get away from the confines of the hamlet for an hour or two, which was not often, he would steal off to the Brown House on the hill and strain his eyes persistently; sometimes to be rewarded by the sight of a dome or spire, at other times by a little smoke, which in his estimate had some of the mysticism of incense. | Всякий раз, когда ему удавалось выбраться за пределы деревушки на час или два, что случалось нечасто, он тайком спешил на холм, где стоял Бурый Дом, и напряженно всматривался в даль; иногда он бывал вознагражден за это видом какого-нибудь купола, или шпиля, или тонкого дымка, в котором его воображению рисовалось мистическое курение фимиама. |
| Then the day came when it suddenly occurred to him that if he ascended to the point of view after dark, or possibly went a mile or two further, he would see the night lights of the city. |
