| Каждое утро солнце, словно приноравливаясь на путях своих к продвижению паломников, поднималось, молчаливо извергая свет всегда на одном и том же расстоянии от кормы судна, нагоняло его в полдень, изливая сгущенный огонь своих лучей на благочестивые стремления путников, стремилось дальше, на запад, и таинственно погружалось в море - каждый вечер на одном и том же расстоянии от носа "Патны". |
| The five whites on board lived amidships, isolated from the human cargo. | Пять белых на борту жили на середине судна, изолированные от человеческого груза. |
| The awnings covered the deck with a white roof from stem to stern, and a faint hum, a low murmur of sad voices, alone revealed the presence of a crowd of people upon the great blaze of the ocean. | Тент белой крышей протянулся над палубой с носа до кормы, и только слабое жужжанье - тихий шепот грустных голосов - обнаруживало присутствие толпы людей на ослепительной глади океана. |
| Such were the days, still, hot, heavy, disappearing one by one into the past, as if falling into an abyss for ever open in the wake of the ship; and the ship, lonely under a wisp of smoke, held on her steadfast way black and smouldering in a luminous immensity, as if scorched by a flame flicked at her from a heaven without pity. | Так проходили дни, безмолвные, горячие, тяжелые, исчезая один за другим в прошлом, словно падая в пропасть, вечно зияющую в кильватере судна; а "Патна", одинокая под облачком дыма, упорно шла вперед, черная и дымящаяся в лучезарном пространстве, как будто опаленная пламенем, безжалостно хлеставшим ее с неба. |
| The nights descended on her like a benediction. | Ночи спускались на нее как благословение. |
| CHAPTER 3 | 3 |
| A marvellous stillness pervaded the world, and the stars, together with the serenity of their rays, seemed to shed upon the earth the assurance of everlasting security. The young moon recurved, and shining low in the west, was like a slender shaving thrown up from a bar of gold, and the Arabian Sea, smooth and cool to the eye like a sheet of ice, extended its perfect level to the perfect circle of a dark horizon. | Чудесная тишина объяла мир, и звезды, казалось, посылали на землю вместе с ясными своими лучами заверение в вечной безопасности; Молодой месяц, изогнутый, сияющий низко на западе, походил на тонкую стружку, оторвавшуюся от золотого слитка, а Аравийское море, ровное и казавшееся холодным словно ледяная гладь, простиралось до темного горизонта. |
