| Я не понимаю, для чего мне нужна эта каменная туша? |
| Art, you say? | Но искусство, искусство, брр! |
| You still like titillating yourself with that idea? | Вам все еще нравится щекотать себя этим понятием? |
| Look around you, in front, on the ground! | Глядите по сторонам, вперед, под ноги. |
| You're wearing American shoes. | У вас на ногах американские башмаки! |
| Three cheers for American shoes! | Да здравствуют американские башмаки! |
| A red automobile, rubber tires, a gallon of petrol, and seventy miles an hour-that's art! | Вот искусство: красный автомобиль, гуттаперчевая шина, пуд бензину и сто верст в час. |
| It makes one long to devour space. | Это возбуждает меня пожирать пространство. |
| And here's art for you: a 40-foot poster, depicting a smart young man, in a top hat shining like the sun. | Вот искусство: афиша в шестнадцать аршин, и на ней некий шикарный молодой человек в сияющем, как солнце, цилиндре. |
| It's the tailor who's the artist, the genius of today. | Это - портной, художник, гений сегодняшнего дня! |
| I want to devour life itself, and you offer me soothing syrup for impotents...." | Я хочу пожирать жизнь, а вы меня потчуете сахарной водицей для страдающих половым бессилием... |
| Laughter and applause rang out from the end of the narrow hall, beyond the seats, where the students from the courses and the university stood closely packed. | В конце узкого зала, за стульями, где тесно стояла молодежь с курсов и университета, раздался смех и хлопки. |
| The speaker, Sergei Sergeyevich Sapozhkov, his moist lips curved in a smile, settled the precariously balanced pince-nez on the bridge of his big nose and blithely descended the steps of the great oak rostrum. | Говоривший, Сергей Сергеевич Сапожков, усмехаясь влажным ртом, надвинул на большой нос прыгающее пенсне и бойко сошел по ступенькам большой дубовой кафедры. |
| On one side of the hall were the members of the "Philosophical Evenings Society," seated behind a long table lit by two five-branched sconces. | Сбоку, за длинным столом, освещенным двумя пятисвечными канделябрами, сидели члены общества "Философские вечера". |
| Here were the chairman of the Society, professor of divinity Antonovsky, the historian Velyaminov, the lecturer for the evening the philosopher Borsky, and that as tute writer, Sakunin. | Здесь были и председатель общества, профессор богословия Антоновский, и сегодняшний докладчик - историк Вельяминов, и философ Борский, и лукавый писатель Сакунин. |
| That winter, the "Philosophical Evenings Society" had undergone violent assaults from certain little known but extremely vituperative young people. |
