| Твердо вам обещаю, что со временем вы это узнаете; но в настоящую минуту самые торжественные обязательства чести, самые святые клятвы и заверения заставляют меня скрывать его имя. |
| And I know you too well, to think you would desire I should sacrifice either my honour or my religion." | Я слишком хорошо вас знаю, вы не станете требовать, чтобы я пожертвовала своей честью и святостью клятвы. |
| Mr Allworthy, whom the least mention of those sacred words was sufficient to stagger, hesitated a moment before he replied, and then told her, she had done wrong to enter into such engagements to a villain; but since she had, he could not insist on her breaking them. | Мистер Олверти, которого способно было поколебать малейшее упоминание этих священных слов, с минуту находился в нерешительности, прежде чем ответить, и затем сказал Дженни, что она поступила опрометчиво, дав такие обещания негодяю; но раз уж они даны, он не может требовать их нарушения. |
| He said, it was not from a motive of vain curiosity he had inquired, but in order to punish the fellow; at least, that he might not ignorantly confer favours on the undeserving. | Он спросил об имени преступника не из праздного любопытства, а для того, чтобы наказать его или по крайней мере не облагодетельствовать, по неведению, недостойного. |
| As to these points, Jenny satisfied him by the most solemn assurances, that the man was entirely out of his reach; and was neither subject to his power, nor in any probability of becoming an object of his goodness. | На этот счет Дженни успокоила его торжественным заверением, что этот человек находится вне пределов досягаемости: он ему не подвластен и, по всей вероятности, никогда не сделается предметом его милостей. Прямодушие Дженни подействовало на почтенного сквайра так подкупающе, что он поверил каждому ее слову. |
| The ingenuity of this behaviour had gained Jenny so much credit with this worthy man, that he easily believed what she told him; for as she had disdained to excuse herself by a lie, and had hazarded his further displeasure in her present situation, rather than she would forfeit her honour or integrity by betraying another, he had but little apprehensions that she would be guilty of falsehood towards himself. | То обстоятельство, что для своего оправдания она не унизилась до лжи и не побоялась вызвать в нем еще большее нерасположение к себе, отказавшись выдать своего сообщника, чтобы не поступиться честью и правдой рассеяло в нем всякие опасения насчет правдивости ее показаний. |
