|
| "By heavens, it is true!" replied Schloma and Schmul, from among the crowd, both pale as clay, in their ragged caps. | - Ей-богу, правда! - отвечали из толпы Шлема и Шмуль в изодранных яломках, оба белые, как глина. |
| "We never yet," continued the tall Jew, "have had any secret intercourse with your enemies, and we will have nothing to do with Catholics; may the evil one fly away with them! | - Мы никогда еще, - продолжал длинный жид, - не снюхивались с неприятелями. А католиков мы и знать не хотим: пусть им черт приснится! |
| We are like own brothers to the Zaporozhtzi." | Мы с запорожцами, как братья родные... |
| "What! the Zaporozhtzi are brothers to you!" exclaimed some one in the crowd. "Don't wait! the cursed Jews! | - Как? чтобы запорожцы были с вами братья? -произнес один из толпы. - Не дождетесь, проклятые жиды! |
| Into the Dnieper with them, gentles! | В Днепр их, панове! |
| Drown all the unbelievers!" | Всех потопить, поганцев! |
| These words were the signal. | Эти слова были сигналом. |
| They seized the Jews by the arms and began to hurl them into the waves. | Жидов расхватали по рукам и начали швырять в волны. |
| Pitiful cries resounded on all sides; but the stern Zaporozhtzi only laughed when they saw the Jewish legs, cased in shoes and stockings, struggling in the air. | Жалобный крик раздался со всех сторон, но суровые запорожцы только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе. |
| The poor orator who had called down destruction upon himself jumped out of the caftan, by which they had seized him, and in his scant parti-coloured under waistcoat clasped Bulba's legs, and cried, in piteous tones, | Бедный оратор, накликавший сам на свою шею беду, выскочил из кафтана, за который было его ухватили, в одном пегом и узком камзоле, схватил за ноги Бульбу и жалким голосом молил: |
| "Great lord! gracious noble! I knew your brother, the late Doroscha. | - Великий господин, ясновельможный пан! я знал и брата вашего, покойного Дороша! |
| He was a warrior who was an ornament to all knighthood. | Был воин на украшение всему рыцарству. |
| I gave him eight hundred sequins when he was obliged to ransom himself from the Turks." | Я ему восемьсот цехинов дал, когда нужно было выкупиться из плена у турка. |
| "You knew my brother?" asked Taras. | - Ты знал брата? - спросил Тарас. |
| "By heavens, I knew him. | - Ей-богу, знал! |
| He was a magnificent nobleman." | Великодушный был пан. |
| "And what is your name?" | - А как тебя зовут? |
| "Yankel." | - Янкель. |
