| Хотя он был и навеселе и в голове его еще бродил хмель, однако ж не забыл ничего. |
| He even gave orders that the horses should be watered, their cribs filled, and that they should be fed with the finest corn; and then he retired, fatigued with all his labours. | Даже отдал приказ напоить коней и всыпать им в ясли крупной и лучшей пшеницы и пришел усталый от своих забот. |
| "Now, children, we must sleep, but to-morrow we shall do what God wills. | - Ну, дети, теперь надобно спать, а завтра будем делать то, что бог даст. |
| Don't prepare us a bed: we need no bed; we will sleep in the courtyard." | Да не стели нам постель! Нам не нужна постель. Мы будем спать на дворе. |
| Night had but just stole over the heavens, but Bulba always went to bed early. | Ночь еще только что обняла небо, но Бульба всегда ложился рано. |
| He lay down on a rug and covered himself with a sheepskin pelisse, for the night air was quite sharp and he liked to lie warm when he was at home. | Он развалился на ковре, накрылся бараньим тулупом, потому что ночной воздух был довольно свеж и потому что Бульба любил укрыться потеплее, когда был дома. |
| He was soon snoring, and the whole household speedily followed his example. All snored and groaned as they lay in different corners. The watchman went to sleep the first of all, he had drunk so much in honour of the young masters' home-coming. | Он вскоре захрапел, и за ним последовал весь двор; все, что ни лежало в разных его углах, захрапело и запело; прежде всего заснул сторож, потому что более всех напился для приезда паничей. |
| The mother alone did not sleep. | Одна бедная мать не спала. |
| She bent over the pillow of her beloved sons, as they lay side by side; she smoothed with a comb their carelessly tangled locks, and moistened them with her tears. She gazed at them with her whole soul, with every sense; she was wholly merged in the gaze, and yet she could not gaze enough. | Она приникла к изголовью дорогих сыновей своих, лежавших рядом; она расчесывала гребнем их молодые, небрежно всклоченные кудри и смачивала их слезами; она глядела на них вся, глядела всеми чувствами, вся превратилась в одно зрение и не могла наглядеться. |
| She had fed them at her own breast, she had tended them and brought them up; and now to see them only for an instant! | Она вскормила их собственною грудью, она возрастила, взлелеяла их - и только на один миг видит их перед собою. |
| "My sons, my darling sons! what will become of you! what fate awaits you?" she said, and tears stood in the wrinkles which disfigured her once beautiful face. |
