Осетинка очнулась, лежит как неживая. А тут и вечер.
Выпросилась она у них переночевать. Дальше - больше... Глядим: живут втроем и день, и другой, и третий.
Дина уже с осетинкой об чем-то перешептуется, а нашей Касатке и невдомек. Жалостливая, всех бы ей жалеть.
Себя вот только не жалеет, бьется, как муха об стекло. - Голос у матери осекся, глаза заволокло слезой, она отвернулась и украдкой вытерла их.
- Что же было потом?
- Да что потом... Дело, сынок, ясное. Сколько волка ни корми, а он все одно в лес глядит. Родная кровь пересилила. Уехала Дина с осетинкой, пожила с ней, и векорости та померла: плохая уже была, чахла. А тут жених Дине подвернулся, вышла за него.
- И Касатка ее отпустила с той женщиной?
- Отпустила и все приданое отдала. До самой Пашинки провожала... Правда, брехать не стану: Дина дюже голосила, как со двора вышла, всю дорогу обнимала Касатку, уговаривала: "Мам, вы приезжайте, втроем будем жить, приезжайте!" А та, лярва, молчит, как воды в рот набрала. Глазами бесстыжими виляет, не знает, куда и деться. Провалиться бы ей тогда скрозь землю...
Вернулась Касатка и слегла, неделю с топчана не вставала, в рот ни крошки, одним духом питалась. Дина ж ей роднее всех была, одна отрада в жизни, и той лишили.
Это уже после того случилось, как ее Колю за границей убили. Не дай бог никому пережить. Вот, сынок, что с ней было. Видно, судьба у Касатки такая... Про Колю она тебе говорила?
- Нет.
- И не скажет. Ей плохо делается, когда вспоминает об нем. И ты гляди не спрашивай про него. Не надо, - предупредила мать.
Ее рассказ тронул и отца, хотя вся эта история была ему давно известна. Несколько минут мы сидели вокруг стола молча.
- Ты и нонче у ней гостевал? - первой начала мать.
- Да. Она затеяла ставить забор.
Сухой прозрачной ладонью мать пригладила волосы, поправила на голове платок и потуже затянула концы.
- Отец, хочь бы подсобил ей доски прибить. Одной несподручно.
- Кабы раньше знать. А то я звеньевому пообещал на работу явиться. Неудобно теперь отбрыкиваться.
- Вишь, какой он, - призывая меня в свидетели, показала на отца мать. В кажную бочку затычка. Нет бы Касатке уважить.
- Послезавтра сбегаю и подсоблю.
- Дорога ложка к обеду. Ты вот ответь: когда к ней последний разок наведывался?
- Под майский праздник дрова пилили.
- А сейчас июнь. Совесть надо иметь.
- Не бурчи, мать. Днем раньше, днем позже - беды не будет.
- Да тебе все так. Всю жизнь ему хорошо.
