|
| There, amid the wild steppes of the provinces of Omsk and Tobolsk, had the famous huntsman brought up his son Michael to endure hardship. | Там-то, среди диких Омских и Тобольских степей, и взрастил суровый сибиряк своего сына Михаила, взрастил, как говорят у русских, "в строгости". |
| Peter Strogoff was a huntsman by profession. | По своему истинному призванию Петр Строгов был охотник. |
| Summer and winter-in the burning heat, as well as when the cold was sometimes fifty degrees below zero-he scoured the frozen plains, the thickets of birch and larch, the pine forests; setting traps; watching for small game with his gun, and for large game with the spear or knife. | Летом и зимой, будь то в страшную жару или в мороз, доходящий порой до пятидесяти градусов, носился он по затвердевшим равнинам, по лиственничным и березовым чащам и сосновым лесам, ставя капканы, ловя мелкую дичь на мушку, а крупную подстерегая с ножом или вилами. |
| The large game was nothing less than the Siberian bear, a formidable and ferocious animal, in size equaling its fellow of the frozen seas. | Крупной дичью был ни много ни мало сибирский медведь - зверь дикий и свирепый, ростом со своих родичей из ледовых морей. |
| Peter Strogoff had killed more than thirty-nine bears-that is to say, the fortieth had fallen under his blows; and, according to Russian legends, most huntsmen who have been lucky enough up to the thirty-ninth bear, have succumbed to the fortieth. | Петр Строгов свалил более тридцати девяти медведей, стало быть, сороковой тоже пал от его руки, - а ведь из русских охотничьих легенд известно, как много охотников, удачливых вплоть до тридцать девятого медведя, на сороковом находили свой конец! |
| Peter Strogoff had, however, passed the fatal number without even a scratch. | Петр Строгов переступил это роковое число без единой царапины. |
| From that time, his son Michael, aged eleven years, never failed to accompany him to the hunt, carrying the ragatina or spear to aid his father, who was armed only with the knife. | И с тех пор его Михаил, которому было всего одиннадцать лет, всегда сопровождал отца на охоту, неся "рогатину", то есть вилы, чтобы в случае чего прийти на помощь родителю, вооруженному лишь ножом. |
