|
| When he had settled himself in the saddle the word was given, and the horses were led round the courtyard, the coach jolting and heaving over the cobbles, out through the gate and down to the road which wound under the guns of the fortress. | Утвердившись в седле, он подал команду, лошади застучали копытами, карета запрыгала по брусчатке, проехала в ворота и дальше на дорогу, которая вилась под пушками крепости. |
| The mounted gendarmerie closed up round the coach, a whip cracked, and they were off at a slow trot, to the jingling of the harness and the clattering of the hoofs and the creaking of the leatherwork. | Верховые жандармы сомкнулись вокруг кареты и двинулись медленной рысью под скрип седел, звон сбруи и цокот лошадиных копыт. |
| Hornblower would have liked to have looked out of the windows at the houses of Rosas village going by -after three weeks' captivity the change of scene allured him - but first he had to attend to his wounded lieutenant. | Хорнблауэру хотелось поглядеть в окно на домики Росаса - после трех недель заточения все новое его подстегивало - но прежде следовало позаботиться о раненом лейтенанте. |
| "How is it going, Bush?" he asked, bending over him. | - Как вам, мистер Буш? - спросил он, нагибаясь к носилкам. |
| "Very well, thank you, sir," said Bush. | - Очень хорошо, спасибо, сэр, - сказал Буш. |
| There was sunlight streaming in through the coach windows now, and here a succession of tall trees by the roadside threw flickering shadows over Bush's face. | Солнечный свет лился в окна кареты, кружевная тень придорожных деревьев скользила по лицу раненого. |
| Fever and loss of blood had made Bush's face less craggy and gnarled, drawing the flesh tight over the bones so that he looked unnaturally younger, and he was pale instead of being the mahogany brown to which Hornblower was accustomed. | От лихорадки и потери крови кожа у Буша разгладилась, обтянула скулы, так что он казался удивительным образом помолодевшим. Хорнблауэру странно было видеть бледным обычно загорелого дочерна лейтенанта. |
| Hornblower thought he saw a twinge of pain cross Bush's expression as the coach lurched on the abominable road. | Когда карета прыгала на ухабах, по лицу Буша пробегала чуть заметная гримаса боли. |
| "Is there anything I can do?" he asked, trying hard to keep the helplessness out of his voice. | - - Могу я что-нибудь для вас сделать? - спросил Хорнблауэр, стараясь не выдать голосом своей беспомощности. |
