— Что ты имеешь в виду?
— То, что кому-то было весьма выгодно свалить это дело на нее, а круг подозреваемых при таком раскладе значительно расширяется: у Шины врагов куда больше, чем у тебя.
— Надо думать!
— Вот только общих врагов найти мне пока не удалось. Если честно, не уверен, что они вообще есть…
— Слушай… А она что, действительно такая важная персона?
— Наивный ты, Викуся, человек, хоть и бизнес-леди…
В течение всего разговора Панкратов продолжал внимательно изучать лицо хозяйки салона. Но на нем так ничего и не отразилось, если не считать вполне понятного недовольства и раздражения. Впрочем, не умей Виктория Сергеевна владеть собой на уровне высшего пилотажа, вряд ли бы сидела она сегодня на хозяйском месте в своем отнюдь не бедном кабинете…
— Некоторые авторитеты, — продолжил он, — по степени влияния на экономику идут наравне с политической верхушкой… Но разве это главное? Наша основная задача — понять, кто это тебя так изящно пасет, что я не только не вижу истинных следов, но еще и на ложные нарываюсь.
— И кто это может быть? — Виктория вынула из ящика стола тоненькую длинную сигаретку и закурила.
— Сразу сказать?
— Можешь вначале сходить пообедать. — Она усмехнулась и легким щелчком перебросила через стол стодолларовую купюру… — Потом вернешься и скажешь!
Валентин Панкратов отвел глаза и, наверное, в тысячный раз за последние годы мелькнула мысль о том, что самого первого момента, того, в который он впервые заглотил Викину наживку, он, Панкратов, не помнит… Банальную «зеленую» наживку, не с ним первым в этом мире сработавшую…
— Вика, — он вновь внимательно посмотрел на свою работодательницу, — скажи честно: тебе не страшно?
— Ты меня плохо знаешь, Валентин?
— Просто существует всего лишь два варианта ответа на все вопросы. И оба — нехорошие.
— Ну тогда давай в любом порядке.
— Пожалуйста. Либо вокруг твоей конторы схлестнулись интересы двух бандитских кланов, либо бандюки тут не более чем статисты. А подлинных игроков представляют филеры-невидимки… Допустим, спецслужбы… Устраивает?
— Не может быть! — Она отложила сигаретку.
— Есть и третий вариант, но говорить о нем не стоит…
— Что — самый плохой?
— Самый.
— Зря волнуешься! — Она хмуро глянула на своего собеседника. — У меня достаточно богатая фантазия, могу и четвертый, похуже третьего, придумать. Так что рассказывай!
— Я сегодня с твоим Стасом говорил. Долго и подробно. У него есть подозрение на одного человека… Но твой супруг своих карт пока не раскрывает, мол, версия слишком серьезная… А я, кажется, и сам понимаю, о ком речь… Не спрашивай, не скажу — в интересах следствия.
