— Моя? Ну что ж… «Сердце мое убито, я сижу у корыта»…
— Какого еще корыта? — изумилась Настя.
— У разбитого. У разбитого, девочка… Ну ладно, я пошел.
— Сергей! — Кедыч, с которого как-то враз слетел весь задор, попытался его остановить. — Ты куда? Рано еще…
— Вам рано, а мне поздно!
Это он сказал уже из прихожей. Потом хлопнула входная дверь и возникший от этого легкий сквознячок словно взял да и разом сдул со всех лиц беззаботное веселье.
— Ребята, мы его больше не увидим! — Кедыч грустно обвел глазами застолье. И поскольку Дон Антонио был единственным, кто выразил в этой связи недоверие, именно у него Настя и решилась спросить, что же в конце концов случилось.
— Дядя у него заболел… — Дон смотрел на девушку так подчеркнуто сурово, что было неясно: правду он говорит или нет. — И тетя тоже…
— Что — вот так, сразу и оба?
— Нет, это развивалось долго! Они все на ногах перенесли, а надо было соблюдать постельный режим… Теперь вот осложнения!
— А Снежана Кимовна за ним почему выскочила? У нее тоже — того… Дядя с тетей больны?!
— А Снежана Кимовна… да вот она!
Ромашка и впрямь вернулась, и к Настиному удивлению, на лице актрисы вместо сдержанной и такой благородной холодности застыла маска настоящей, неподдельной злости.
— Ну что, довольны?!
Сейчас она отнюдь не походила на запомнившуюся Насте принцессу! В дверях стояла взбешенная фурия, только что руки в бока не уперла. И больше всего Насте сделалось жаль беспомощно ахнувшую Марию Петровну:
— Ой, миленькая… Мы-то тут при чем?
— Ну, конечно, это все я устроила себе сама! Боялась показаться вам смешной, шипела на него… А он, может, впервые в жизни доверился, открылся…
— И пропустил удар! — подсказал Дон.
— Ну как так можно?! — Насте показалось, что Снежана сейчас бросится на Антонио, словно дикая кошка.
— Это называется — с больной головы на здоровую! — сердито вмешался Кедыч. — Сама же его отшила, а теперь…
— Хватит! Никто тут ничего не понимает, только советы дают… Не квартира, а Дом Советов!
И в следующую же секунду дверь хлопнула еще раз, а Настя всплеснула руками:
— Она же прямо в тапочках на улицу ушла!
— Да не на улицу, — Мария Петровна вздохнула. — Она живет здесь, прямо над нами… И вообще, Ромашка права. Сколько раз я зарекалась не вмешиваться в чужую жизнь?!
— Успокойтесь, дорогая, дело не в этом, — Дон Антонио ласково посмотрел на расстроенную хозяйку. — Наша Снежаночка просто привыкла быть всегда в центре внимания. А центр внимания сегодня несколько сместился…
