Симе все равно, на Куйбышева или в другой галактике, потому что, когда она ведет машину, боль каким-то непостижимым образом немного отступает, словно не успела заскочить в салон и теперь бежит позади, злая, как стая волков, и предвкушает свое торжество, когда машина остановится.
— Вот, заезжай в ворота и поворачивай сразу направо, там кирпичное здание, а около него памятники будут. Ну, образцы. Давай, заезжай скорее. — Таня показывает на кованые ворота недалеко от кладбищенской стены. — Паркуйся здесь, и пойдем.
— Но я…
— Когда ты немного придешь в себя, то поймешь, что я была права.
Сима вздохнула и припарковала машину. Все равно домой идти не хочется, что ей делать в пустой квартире, которая со смертью Сэмми перестала быть домом? Может быть, Таня и права — могилку Сэмми могут случайно разорить, просто наступив на нее, а этого она даже представить не хочет.
В дверях они столкнулись с высоким смуглым мужчиной, одетым во все черное. Глубокие залысины придавали его лицу какое-то мрачное, даже зловещее выражение, но глаза оказались светлыми и неожиданно яркими. Что-то было в этом человеке, от чего у Симы мурашки по коже поползли, и она поспешно отскочила от двери, пропуская выходящего.
— Ишь, торопыга! — Таня покачала головой. — Ну, в трауре человек, конечно… Ромка!
Таня втолкнула Симу в большой прохладный зал, заставленный образцами готовой продукции. Здесь и каменные скамейки, и памятники, и мемориальные доски, и даже фигура ангела. Сима с опаской поглядывает на все это разнообразие, думая, что такая скамейка пригодилась бы ей у ворот, если они вдруг снова не откроются… Но теперь там был Сэмми, и у него в этом сне были два глаза, оба — поразительной красоты, как когда-то. И отчего-то лишь сейчас это вспомнилось.
— Чего орешь, тут я.
Из дальней комнаты вышел тощий невысокий парнишка, одетый в опрятный синий комбинезон. Он улыбнулся Тане и с интересом посмотрел на Симу, но она его интереса не заметила, потому что белая каменная скамейка интересует ее сейчас гораздо больше. Хорошая такая скамейка, очень к воротам подошла бы, но как ее туда затащить?
— У нас беда, Ромка.
— Да понял я. — Парень с сожалением посмотрел на Симу. — Фотография покойного есть? Что ставить будем — крест, памятник, ангела или просто камень?
— С ангелом будет, пожалуй, перебор… — Таня толкнула Симу в бок: — Фотку давай.
Сима вздохнула и вытащила сотовый. Конечно, здесь сотни фотографий Сэмми. И в последний год она их делала еще чаще, вот только больного Сэмми она не снимала, разве что накануне, когда он точил когти о ножку стола на кухне и выглядел почти совсем как раньше.
