Пахнуло сыростью. С реки доносился треск подвесного мотора. Туман поднимался, наползая на берег топким кисейным покрывалом. Девушка встала.
— Ты что напеваешь? — спросил Раймо.
— Хорошая пластинка…
— Какая?
— «День прошел, и слезы высохли».
— Я провожу тебя до дому.
— Не надо. Выйдем на дорогу.
Раймо стряхнул с ее спины налипшие соринки и хвою, а она взмахнула волосами, в которые набился мох, потом расчесала их на пробор, и они направились к дороге, петляя между сосен.
— Ты придешь в следующую субботу?
— Не знаю, — сказала девушка, садясь на велосипед, И, нажав па педали, не оглядываясь поехала к селу.
Раймо спустился на тропинку, идущую низом, по берегу реки, и пошел по ней, подпрыгивая, размахивая палкой и время от времени ударяя ею, как саблей, по кустам. В глубине леса лежал сумрак, но верхушки старых сосен на западном берегу реки горели в желтых отблесках заката. Домой Раймо пришел, валясь с ног от усталости.
4
В воскресенье утром Раймо сидел на крыльце и вертел в руках дымящуюся сигарету. После сырой холодной ночи свежая, умытая росой зелень казалась особенно душистой. Раймо медленно вдыхал чистый утренний воздух, и казалось, трепетное тепло и аромат захлестывают его, как волны. Томительно вспоминалось то, что произошло вчера вечером и ночью, и он сидел неподвижно, словно в полусне, глядя вдаль, за реку, и перед его глазами вновь и вновь возникали мгновения пережитого. Но потом он усилием воли вернул себя к действительности, И мысли его обратились к понедельнику. «Восемь часов доработать лопатой, потом прийти поесть — и спать. Так пройдет лето. А дальше что? Кто его знает, что будет дальше…» — думал Раймо. Тут подошла мать и со вздохом сказала:
— Ты бы пошел оделся поприличнее, а то сейчас тетя Придет.
— Какая тетя?
— Дядина жена, Сельма.
— Эта сектантка, что ли?
— Ну, Сельма, конечно. Неужели ты Сельму не помнишь? Наверно, с девушками всю ночь хороводился, даже время забыл: под утро домой явился.
— Так ведь у них, у девушек-то, расписания нет.
— Видно, что нет.
— А где отец?
— Пошел на реку к сплотщику, лодку попросить.
Раймо поднялся к себе на чердак, надел черные брюки. «И чего эту ханжу сюда принесло? Ее только и не хватало. Ну да ладно, уж так и быть, постараюсь сегодня быть паинькой. А, вон она, чертова кукла, уже явилась и долдонит свое: Мир дому сему, господи!»
«Может, мне улизнуть, пока не поздно?» — подумал Раймо, но все же спустился вниз и поздоровался.
— Как ты возмужал в армии-то! Да ниспошлет господь мир душе твоей!