Все увидели мгновенное падение спорщика, и ему, спорщику, это не могло понравиться. И он, конечно, не добродушно усмехнулся. Нет. А ударился в самый жестокий спор с самим Павлом В.! Ведь он еще не знал, чем это может закончиться.
Павел В. подбил ему оба глаза, вышиб два зуба и сломал ухо. Визжа, как ошпаренный кипятком, спорщик ползал на коленях и катался на траве, а Павел В. кричал ему: «Если не замолкнешь, я тебя сейчас утоплю вон в том поганом пруду!» И спорщик испугался и замолк. Кое-как заковылял и скрылся в лесу, что был неподалеку. И не выходил оттуда до следующего дня. Что-то обдумывал.
Когда он наконец вышел, его было не узнать. Он заискивающе улыбался. Дрожал и трепетал. Опускал голову и сутулился – как испуганный, подавленный человек.
Он не только умерил свою страсть к привычке спорить по всякому поводу, а совсем отказался от нее. Стал другим человеком. Но каким! Он сделался добровольным слугой Павла В., его денщиком и подавальщиком.
Он стал называть его «Пашенька». И Павлу В. это неожиданно понравилось. Павел В. подзывал его щелчками пальцев и свистом, и дал ему потешное прозвище – Петрушка. «Петрушка! – озабоченно кричал Павел В. бывшему спорщику. – Где мои сапоги? Ты их почистил?» В ответ раздавалось: «Вот они, Пашенька! Гляди, какие чистые! Как новые!»
Это, впрочем, длилось недолго, всего неделю. На восьмой день Петрушка, трепеща, появился перед Павлом В. и сказал: «А у меня, Пашенька, сегодня день рождения! Поеду в город, куплю угощение. Чего ты желаешь? Хочешь жареного гуся?»
«Хочу! – сказал Павел В. – И коньяка хочу – самого лучшего!»
Он не знал, что этот Петрушка большой скряга, что вместо гуся он купит на базаре старую курицу, а вместо коньяка – подкрашенный жженым сахаром самогон и поддельной водки.
Эту поддельную водку Петрушка купил на базаре у какого-то проезжего человека, причем за такую низкую цену, словно купил бутылку лимонада. Но это его ничуть не насторожило, а наоборот, обрадовало.
Вернувшись с покупками, Петрушка позвал всех работников бригады на застолье, но те сказали: «Не раньше, чем закончим работу». Ведь было-то всего три часа дня, и пилам визжать, и молоткам стучать предстояло еще до вечера.
И только Павел В. согласился оставить работу и пошел с Петрушкой. Потому что Петрушка сказал: «Пашенька, я тебя персонально приглашаю! Ведь я, откровенно говоря, только для тебя и старался!»
Бригадир на это только махнул рукой. Что он мог сделать? Он ведь уже знал, что легче уговорить пилу, чтобы сама пилила, чем Павла В. попросить не поступать так-то.
