- Pleased to meet you[18].
- Шурик! Это же я, твоя мама! Иди ко мне!
Юный Красин обернулся к отцу.
- What was it she said?[19]
- Шурик! - мать бросилась к сыну, прижала его к себе. - Милый мой Шурик! Каким же ты стал большим!
Шурик-Смит слегка отстранился от матери:
- We should like to have an interpreter. Speak slowe: slower, please. What languages do you know?[20]
- Боже мой, настоящий иностранец! Катя, Катенька! Подойди к нам! Шурик, это твоя сестра! Катя, твой брат не понимает по-русски. Скажи ему что-нибудь по-английски. Ты же учишь английский.
«Баламутка» усмехнулась.
- Hello… kid…[21] - выдавила она, не меняя позы.
Шурик-Смит оживился.
- О! Do you understand me?[22]
Катька опять усмехнулась.
- Three[23], - сказала она. - Болван! - Катька отвернулась.
- What does it mean?[24] - переспросил Шурик-Смит.
Ему никто не ответил. Подошел какой-то знакомый Онуфрия Степановича уже под градусом.
- Меня зовут… Петр… Петр Семенов… Как это по-вашему?.. Allow me to introduce myself[25]. Я во время войны был капитаном в Архангельске… Встречал ваши конвои… Как это по-вашему? Дай бог памяти… I have wanted to visit England[26].
- При чем здесь Англия? Он русский, - сказал Геннадий Онуфриевич.
- Русский? - удивился бывший капитан. - Почему же он не говорит по-русски?
- Так получилось.
- Ин-те-ресно… - пробормотал Петр Семенов. - Значит, он знал английский… еще там…
- Почти что.
- М-да… - обронил пораженный капитан, отошел в сторону и задумался, положив в рот палец, совсем как маленький.
- I am thirsty. Cold water, please[27], - сказал юный Красин.
- Может быть, приступим к делу? - спросил Геннадий Онуфриевич и поправил очки. - У ребенка режим.
- Да чего ж вы стоите? - засуетилась Варвара Игнатьевна. - Иди, Шурик, садись…
- We gladly accept your invitation[28], - машинально ответил уже успевший о чем-то задуматься ученый.
- Прямо клуб аристократов на Пикадилли-стрит, - пробормотал Нуклиев.
Все расселись вокруг стола. Ирочка села между бывшим сыном и бывшим мужем. Она была явно взволнована. Щеки женщины горели. Какие-то мысли бороздили ее нахмуренный лоб. Ирочка постоянно порывалась заговорить с родным Шуриком, но наталкивалась на вежливый непонимающий холодный взгляд и тут же сникала. К тому же ее постоянно сбивал с толку захмелевший Геннадий Онуфриевич. Ученый выпил за здоровье родителей подряд две большие рюмки водки, его разобрало. Геннадий Онуфриевич стал еще больше рассеянным и забыл, что Ирочка уже давно не его жена.
