День накануне отъезда наступил очень быстро. Уже завтра меня жестоко разлучат с любимой. С памятного разговора в гостиной прошло несколько недель, и с тех пор я не знал покоя. Мы со Снежкой старались как можно больше времени проводить вместе, но прежняя легкость ушла из наших отношений: мы знали, что скоро все закончится, и чувствовали себя скованно. Общество друг друга причиняло нам боль, а ведь мы знали, что боль расставания будет в стократ сильнее. Жизнь снова разлучала меня с близким существом, и разве по силам бедному коту такое вытерпеть?
Клэр со скорбным видом взяла меня на руки и поцеловала в макушку. Джонатан был мрачен и серьезен. Я слышал их разговоры: они искренне жалели нас со Снежкой и грустили, что потеряют добрых соседей по Эдгар-Роуд. Но у меня не оставалось душевных сил на то, чтобы им сочувствовать, я даже «мяу» не мог из себя выдавить: хотелось только свернуться на подстилке и молча плакать.
Разлуки — одна из самых мучительных вещей на свете. На мою короткую жизнь их выпало немало, но к такому невозможно привыкнуть. Кажется, никогда еще мне не было хуже, чем теперь.
Клэр последний раз отнесла меня к соседям проститься со Снеллами и Снежкой. Дверь открыл Тим, все смущенно обнялись, и мы зашли в дом. Вещи были почти полностью уложены: при виде коробок я чуть не взвыл. Клэр бережно опустила меня на пол.
— Снежка в саду, она очень грустит, — сказала Карен и повела меня туда.
Я вышел в сад и сел рядом со Снежкой. Люди остались за дверью веранды, но я чувствовал, что они на нас смотрят. Несколько минут мы оба молчали.
— Вот, значит, и все, — вздохнула Снежка. Она встопорщила усы, но как-то уныло, без обычного задора.
— Я не знаю, что сказать, — ответил я. — Конечно, я мастер решать проблемы, но, боюсь, тут я ничего не могу поделать.
От грусти, что ее скоро увезут, у меня болела каждая шерстинка.
— А помнишь, как ужасно я обходилась с тобой, когда мы только познакомились? — спросила Снежка.
— Да уж, ты была настоящей Снежной королевой. Даже после того, как потерялась, а я тебя выручил, ты не сменила гнев на милость. Но я так просто не сдавался.
— И многому меня научил! Алфи, мне жутко не хочется уезжать, но, по крайней мере, я увезу много воспоминаний.
— Ты даже не представляешь, как тоскливо мне без тебя будет, — сказал я. Она склонила голову мне на загривок, и сердце мое сжалось так, что стало трудно дышать.
