Последующие три дня председатель «ЖЭКа» руководил не выходя из туалета.
Перед зданием префектуры центрального округа уже собралась масса людей.
Выйдя из машины и увидев такую толпу, префект спросил у прохожего:
– Товарищ, скажите, в честь чего эта демонстрация?
– Это очередь на прием к товарищу Лукавому.
– Не может быть, – удивленно прошептал префект и пошел ко входу.
– Куда? В порядке очереди, – возмутилась толпа.
– Извините, я здесь работаю.
Подоспевший водитель стал аккуратно раздвигать толпу.
– Товарищи, это префект, пропустите, пожалуйста. Народ нехотя стал расступаться.
Что-то насвистывая, Лукавый шел на службу, как на праздник, легкой порхающей походкой. Солнышко светило, птички пели – жизнь была прекрасной и удивительной, если бы не толпа, стоящая перед входом в префектуру.
«Неужели будут бить? – подумал Лукавый. – Еще, вроде, рано. Ах да, это же на прием».
Вспорхнув на ступеньки, Лукавый распахнул объятия. – Здравствуйте, товарищи!
Люди радостно приветствовали, улыбались и, расступаясь, создавали для него проход. Он радостно отзывался на приветствия, называл людей по именам, похлопывал, ободрял, обнадеживал. От подъезда по лестнице и до самого кабинета стояли люди в затылок один за другим. Войдя в кабинет, Лукавый на секунду задумался, затем подошел к столу и нажал кнопку селектора.
– Лети ко мне, моя птичка.
В комнату вошла молодая секретарша.
– Господин Лукавый, что за шутки у вас, там же люди, все слышно, это же серьезное учреждение.
– А я не серьезный, я легкомысленный. Значит так, – сказал он, усевшись поудобнее в кресло и положив ноги на стол. – Идя навстречу нашему уважаемому и многострадальному народу, с целью удовлетворения всех жалоб, претензий и используя самые передовые методы удовлетворения, внедрим новую технологию. Бери бумагу и ручки, раздай всем – пусть пишут заявления с подробным описанием жалоб и указанием личности обидчиков.
Секретарша подошла к шкафу и, встав на носки, стала доставать бумагу и ручки.
Лукавый с удовольствием любовался ее красивыми ножками, а затем, сощурив левый глаз – приподнял ей юбочку слева, прищурил правый – приподнял юбочку справа. Все человеческое оказалось не чуждо и ему. Секретарша, смущаясь, оправила юбку и, прижав к груди бумагу и стопку ручек, вышла из кабинета.
– Эх, хорошо быть начальником, – потянулся Лукавый. – Косматый не дурак, но ничего не поделаешь – рожей не вышел. Так, посмотрим, чем занимаются мои коллеги, – он взмахнул рукой, и стена кабинета справа стала прозрачной.
