.
Когда ребенок делает успехи в одной области, другая может не развиваться или даже ухудшаться[102]. Это важно знать, потому что любознательные дети, которым нравится учиться самостоятельно, не всегда в состоянии спокойно сидеть и внимательно слушать. Они могут обладать высокими интеллектуальными способностями, но при этом часто не в состоянии пересказать историю или воспроизвести каким-либо другим способом то, о чем говорилось на занятиях. Другие же дети очень любят слушать и пересказывать истории – и это прекрасно! Но они могут плохо справляться с математикой или не дружат со спортом. Даже в одной семье дети могут развиваться по-разному.
Среди моих собственных семерых детей кто-то начинал говорить раньше, кто-то – позже по сравнению с принятыми стадиями развития. Один мой отпрыск заговорил очень поздно. Некоторым хорошо давалась математика, другим, чтобы разобраться с числами, приходилось работать больше. Одни были хорошими спортсменами, а кому-то спорт вообще не нравился. Все любили читать, но одним нравилась научно-популярная, а другим – художественная литература. В колледже они выбрали самые разные предметы: физику, историю, химию, одна из дочерей стала писать научные книги, средний сын занялся человеческим развитием, а младший сын получил степень в области политологии. Сейчас моя младшая дочь заканчивает школу, и я понятия не имею, что она решит изучать в колледже. Учитывая сложность человеческого мозга и разнообразие личностей, неудивительно, что их разум, интересы и развитие так индивидуальны.
Имело ли смысл пытаться настроить мозг моих детей так, чтобы они стали врачами, учителями, авиадиспетчерами, менеджерами по продаже медицинских товаров или еще кем-то? Конечно, нет! Но очень важно было обеспечить их всеми возможностями для развития мыслительных способностей, чтобы они могли следовать своим интересам во взрослом возрасте. Наша с женой задача, как родителей, состояла в том, чтобы развивающийся мозг детей мог получить необходимую информацию. Мы стремились к тому, чтобы их природная любознательность поощрялась. А еще мы защищали их от учителей, которые настаивали на зубрежке или на выборе ответов из готовых вариантов. Помню, когда одна из моих дочерей училась в шестом классе, она проводила эксперимент по естествознанию. И он прошел у нее не так, как было описано в учебнике. Учительница велела изменить данные так, чтобы они подтверждали сказанное в учебнике, но я запретил дочери делать это: девочка должна была точно сообщить, что произошло во время эксперимента. Позже я убедил учительницу не наказывать мою дочь и засчитать результаты эксперимента, даже если они были неожиданными.
