Слева… Скулеж.
— Тихо! Не дыши!
— Но… я… — она надсадно кашляет.
— Тихо!
Иначе мне не услышать. И иначе не понять.
А здесь есть кое-что. Здесь еще теплится, не дает осколку закрыться. Оно едва различимо среди жуткой безжизненной тишины.
Несколько шагов — и я останавливаюсь.
У моих ног скулит колючка, крошечный кустик, с палец высотой. Сухой и ощерившийся на весь враждебный вымирающий мир.
«Тихо, маленькая…»
Я наклоняюсь и вытаскиваю из сухой земли колючий комок. Пыль лениво осыпается обратно на темную потрескавшуюся…
Снова скулеж… как сигнал.
Мне страшно так же, как страшно этой колючке — единственной живой в умирающем мире. Но страх властвует над нами лишь до той поры, пока мы обе, наравне и вместе, не осознаем, что все неизбежно. Я чувствую, как рада эта последняя колючка, как она счастлива умереть не в сухой пустыне, а на теплой руке кого-то, кто пришел на ее зов. Больше ей нечего бояться, не о чем скулить, ведь она сейчас не единственная живая на осколке.
Моя ладонь отзывается на ее радость, нагревается, провожая ее растительную жизнь. Колючка выдыхает, удовлетворенная и спокойная.
Теперь последние живые здесь мы.
Нам ее смерть — ловушка.
Найду сволочь, не поставившую на этом пути «Угасание», — своими руками на куски разорву!
Я бросаюсь назад и сцапываю новенькую за воротник. Она охает, роняет маску и дергается ее подобрать.
— Брось ты… Живей!
И плевать сейчас на все ее выученные уроки, на все мои сказанные слова — вот правда! на все плевать!
С этим наплевательством отшвыриваю свою маску и хватаю второй рукой Сатс за куртку на спине. Э-эх! — другой человек это всегда тяжело, а эта еще меня выше и весит изрядно — с натугой поворачиваюсь и вбрасываю ее в переход, который лишь чудом пока еще не закрылся. Увлекает следом не то сила перехода, не то собственное желание выжить — и я падаю в красно-синие круги.
Жадный космический ветер всегда наготове. Он ловит Сатс и тащит с дороги. Я снова хватаю ее — безвольную, уносимую… Ну уж нет! Ищи себе другую пищу!
Прижимаю ее к себе, заворачиваю в оставшиеся силы — так надежней, так не вырвут. Идти не получается, но еще могу ползти. Надо прочь, прочь.
Позади грохочет аварийная система — смыкаются щиты.
Обратно на Первый нельзя, мы ушли далеко, пока эта глазела… На повороте сбоку «Запрещено». На знакомый и проверенный 15-ый за один переход не попадешь. И даже до моего «Угасания», где можно просто выдохнуть и переждать, мы не дотянем.
Интересно, а их сейчас учат тому, что если в переходе останешься, то рискуешь не только сгореть? А то как-то слишком уж она вялая, словно нет никакой угрозы.
