Выгибаюсь и пытаюсь схватить пролетающий осколок. Это же Библиотека! Мега единицы чего-то там… А вот сейчас мы ее и их всех! Никто не достал, а я ее в кулак — и держать буду. Еще спрашивать начну — знаете, что у меня в руке? Вот вы об этом сотни и сотни оборотов мечтаете, а оно у меня в руке! Вы не знаете, как открыть дверь на безжизненный осколок, как обмануть аварийную систему, как пробраться, как понять — что же крепило наш старый мир, что может стянуть и удержать…
Я вот тоже не знаю, но смотрите, что у меня!
У всех нас есть сила в руках. У меня вот такая!.. И, наверное, если ее кинуть, то можно добросить и сшибить со своей орбиты тот осколок, один из полуторатысячных… или хотя бы крысу с него долой… пусть бы поплавала в волнах космического ветра…
Сжимая пустой кулак, я чувствую, что засыпаю. И мне снится, как осколок с Библиотекой, вопреки заложенной уроком последовательности, еще пятнадцать раз проплывает рядом с моей вытянутой рукой…
Пробуждение мое сообщает, что, несмотря на вчерашнюю расположенность Алы, предоставившей мне свои покои, сегодня я вовсе не отдохнувшая. Голове нехорошо, но вряд ли это из-за вина. Не так много я его вчера выпила.
А вот сигары…
Ох, бедная Ала, если у нее вечернее расслабление каждый раз оборачивается таким вот «нехорошо». И еще крючок тянет рот… Как же она ухитряется так внятно говорить, если у нее крючок во рту?
Шарю рядом с собой и пытаюсь найти пульт. Желание одно — выключить красивый голос моей Старшей. Интересно, сколько раз прокрутился урок, пока я тут дрыхла, с ботинками на бархатистой обивке дивана.
— Ты ведь даже не разулась, — сообщает мне ее голос.
И я понимаю, что это уже не урок и пульт искать бесполезно. Но глаза открывать не хочу… Мне приятно лежать вот так и слушать, как Ала ходит по комнате, как недовольно стучит крышкой открытой коробки, откуда я вчера стащила одну из ее сигар. Мне нравится улавливать, как ее ногти чуть царапают подлокотник дивана, когда она забирает пульт… вот, оказывается, где оставленный, тут же, в изголовье! Мне хорошо слышать, как она сопит, стоя надо мной. И как собирается с духом, чтобы сказать:
— Поднимайся. Тебе надо привести себя в порядок.
— Что, и ванну дадите? — вяло интересуюсь я.
Ох, кажется, я перешла границу наглости — так возмущенно и резко у Старшей прозвучал ответный вдох сквозь зубы.
— Хорошо, хорошо, — бормочу и тяжело поднимаюсь. — Ванны не надо. Но на умыться и чистое белье я могу у вас рассчитывать или в общее сошлете?
