– …Но ведь Бог… Он же мог спасти ту девочку!.. Он же Всемогущий!., я не специально… А теперь она ко мне приходит… я боюсь ее больше всех, хотя она очень красивая и улыбается. Она протягивает мне игрушку… мячик… и я беру… не хочу, но не могу не взять… И когда он у меня в руках, то из мячика превращается в огромный глаз… и этот глаз смотрит мне не в лицо, а в грудь… и режет сердце… я кричу от боли и просыпаюсь… зачем она приходит…
Сергий поник головой. В его голосе слышны были слезы. Он убил сотни душ, а жалел и терзался лишь об одной.
– … так не вовремя она выскочила… ах, как жалко… совсем маленькая… – говорил он с ощутимой слезой в голосе. – Я же не хотел… палец сам, инстинктивно нажал на курок…
Отец Иоанн тяжело молчал. Да и что он мог сказать? Весь ум его и все силы были направлены на молитву о заблудшей душе, так и не познавшей подлинного раскаяния. Закаменевшее нутро человека, стоявшего перед ним, могло оживить лишь чудо. Священник печально вздохнул, понимая, что даже мучимый совестью и кошмарными видениями, мнимый Сергий не способен покаяться. Но еще он понимал, что Господь по милосердию Своему великому привел эту потерянную душу именно сюда, в храм. И это, возможно, его последний и единственный шанс. Поэтому он сглотнул горький комок в горле, поднял епитрахиль и положил на голову незнакомца:
«Господь и Бог наш Иисус Христос благодатию и щедротами Своего человеколюбия, да простит ти, чадо Сергий, вся согрешения твоя: и аз, недостойный иерей, властию Его мне данною, прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих, во имя Отца, и Сына, и Свята-го Духа, аминь.»[13]
Р. S. Через три дня в новостях сообщили о громком заказном убийстве. Находившийся в поездке по регионам политик, был застрелен на пороге отеля, где он остановился. По стечению обстоятельств не удалось уйти живым и киллеру, оказавшемуся гражданином одного из европейских государств, но с русскими корнями. Так оборвалась жизненная нить человека, назвавшегося Сергием. Но отец Иоанн об этом так и не узнал. Он уже много лет не смотрел телевизор.
Посвящается протоиерею Даниилу К.
Зимой, заметенные до крыши снегом, все деревни округи были похожи одна на другую. Но, когда снега начинали оседать, темнеть и резать землю глубокими морщинами ледяных быстрых ручьев, каждое село проявляло себя по-своему.
Верхопенье отличалось крутыми выпасами и домами, как птичьи гнезда льнувшими к горе. Ровнополье было плоское, как ладонь, и хвалилось своими завидными пашнями. Водяново присело снизу, близко к самой реке, за что платило раз в пять лет размываемыми огородами и затопленными подвалами да погребами. Село же Успенское стояло на холме, а церковь Успения Богородицы – и вовсе на самом высоком его месте. Кресты горели золотом за пять верст. И звон колокольный разносился далеко окрест, голосисто созывая народ к ранней обедне.
