Наш рыбак освоил не менее пяти способов ловли этой красивейшей и сильной рыбы. А ранним летом, по холодной воде, пока не зацвёл Байкал, рыба вела себя очень даже активно: практически любая. Но по красоте ловли рыбалка на хариуса не могла сравниться ни с какой другой рыбой. А Николаю Фомичу Алексей преподал наикрасивейшую из всех освоенных: в наплав с подсечкой над перекатом. Местные называют этот или наподобие метод «санками». А то может ещё как кому в голову взбредёт. Но суть-то в том, что мушка или личинка комара как бы порхает над водой в брызгах переката. Всё это расцвечивается драгоценными бриллиантами брызг на солнце. А по всему беснующемуся перекату возникает не менее десятка радуг. И вот, словно молния, из прозрачного хрусталя волн стремглав вылетает изумрудное серебро тела хариуса…Рыбак, поражённый действом, оказывается на грани божественной эйфории…
К обеду садок был доверху заполнен, укрыт, повязан и притоплен в прохладе прибрежных волн. Лёша ещё накануне между поклёвками насобирал прокалённого на солнце кедрового плавника. Костерок занялся сразу и принялся лизать пламенем прибрежную гальку. В чаще у берега вырезал рогульки под котелок. Крупа, черемша, картошка и чабрец – чабер или богородская трава сделали уху из хариуса неотразимой и божественно вкусной, по-ресторанному пряной.
Наевшись варева, насладились поистине курортным пляжем дивного озера. Все ветры у побережья дуют от озера и загоняют мошку в тайгу и прибрежные заросли. Даже слепни не могут высунуться к берегу. Прибой рокотал донными каменьями. Профессор помог Алёшке одеть гидрокостюм, ласты и маску с загубником-трубкой.
– На-ко вот стельки из свинца, да вложи в сапоги костюма. Далее машину у твоего Грачёва попросим, да баллоны с воздухом возьмём. Пояс одень, да карабин пристегни к фалу. Течения здесь повсеместно. Унесёт ни за понюх табаку.
Потом забили колья – кнехты для крепления страховочных фалрепов. Васильев неспроста попросил в напарники Алексея: тот был хороший пловец и крепкий парень. Для подводных исследований это были ценные качества. Позже Нил Аркадьевич выделил в помощь учёному Григория, молодого и смышленого парня из местных. Он знал наизусть всех рыб, рыбёшек, рачков, водяных червей и звёзд. Запросто нырял и даже был под водой по нескольку минут. Но тут их с Николаем Фомичём было двое. Костюмы сковывали движения, но под водой в них было сухо и тепло.
Едва вошли в воду, как их понесло течение. Пришлось поискать место потише – это была некая заводь. И, как только Алексей погрузил маску под воду, он буквально обомлел: это был мир из неведомой сказки. Водоросли создавали ощущение колышущегося леса, в чаще которого сновало уйма рыб, рыбёшек, всяких неведомых существ. Но лишь он взглянул на свои ноги в сапогах, как его будто поразило током: он стоял в гуще вьющихся гадов и звёзд. Это были водяные черви и морские звёзды. Всё подводное царство переливалось всеми цветами радуги, искрилось, отливало всполохами и манило идти дальше и глубже. Впечатление было таким очаровывающим, что парень временами затаивал дыхание. Очнулся от всей феерии лишь от дёргания фала у пояса: это профессор его вызывал на берег. Но даже на берегу Лёша сидел будто пьяный от увиденного.
