— A-а, так вот они где, — обрадовалась Мандельсло. И сразу вспомнила, зачем несла это ведро: котят топить. В подобных случаях слуги малодушно увиливают от исполненья собственного долга.
Фридерике Мандельсло жила в гарнизонном городке Лангензальца, с супругом, лейтенантом принца Клеменса полка. Она вернулась домой в Грюнинген, за десять миль, когда мужа услали во Францию с Райнфелдским экспедиционным войском. Нигде надолго не засидишься, она сетовала, даже ковра толком не разложишь (а у ней большой, турецкий). Что поделать, солдатская жена. Хоть она, конечно, герру Рокентину не кровная родня, но из молодого поколения — его любимица. Несмотря на резкие полувоенные ухватки, какие она усвоила с тех пор, как шестнадцати лет вышла замуж, ярко-синие глаза были у ней, как у матери, и свидетельствовали о той же уверенности, о той же безмятежности.
— Ты лучшая из них из всех, — он сам говорил Фридерике. — Только из дому тебе не следовало уезжать. Так подвести меня!
Каждый мужчина, считал Рокентин, заслужил такую женщину под боком. Такая Мандельсло и винам в погребе учет ведет, и котят утопит, и счета поверит, и за Софхен приглядит, в случае чего. И все эти обязанности Фридерике исполняла не из жалости, не из-за болезненной тревоги (как в Вайсенфельсе Сидония), а из-за одного только уменья фрау Рокентин их на нее взвалить. Труды самой фрау Рокентин, с той поры, как родился Гюнтер и Фриц влюбился в Софхен, свелись к тому, чтоб залучить домой Фридерике. Больше ничего, собственно, теперь уж и не требовалось.
27. Эразм посещает Каролину Юст
Каролина в жизни не видела Эразма, но еще он стоял у двери, еще слуга о нем не доложил, а уж она знала, кто он такой. Низкорослый, щуплый, и круглое лицо, и глаза — не большие, не сияют, но это — брат Фрица. И еще она знала, она слышала: ему время возвращаться в Хубертусберг, к началу нового семестра, и, кажется, он даже опоздал.
Селестина Юста и Рахели дома не было. Сейчас обоих занимала покупка садового участка, совсем близко от их улицы, рукой подать. Там они будут выращивать спаржу и дыни, и построят садовый флигель — Парадиз земной. А потому они отправились к соседям пить кофий и — обсуждать свой план, уже и так всем известный до наимельчайшей подробности. Каролину, разумеется, тоже приглашали. Но в последнее время она редко выходила из дому.
— Кроме меня вас, боюсь, и принять некому, — она сказала. — Брат ваш, конечно, все живет у нас, но он сейчас поехал в Грюнинген.
