— Постой, Мери, откуда ж взялся Эол?.. Он кажется не приезжал с Севером?
— Некогда рассказывать, после узнаешь; скоро смеркнется, а мне еще нужно сходить к Врасанне.
Мери ушла, а Исаф связал в узел походные пожитки, простился с домом своим, запер его и отправился в пристань.
Сходив к Врасанне на южный берег, Мери воротилась домой. Старуха пришла в себя и несколько уже раз спрашивала про Мери и посылала Лену искать ее.
— Вовремя вздумала пропадать! — произнесла она, когда вошла Мери.
— Я была за горой у Врасанны… ходила к ней за смоквами…
— В доброй час забота о смоквах!.. Сын умер… я лежу мертвая…
— Я не хотела сказать вам… Я проговорилась от радости, что вам лучше; я звала Врасанну помочь вам.
— Дело другое! — сказала старуха, успокоясь. — Придет ли?
— Придет.
— Хоть с нею поделюсь горем!.. Ох! Вот тебе и вся слава!
Умер и конец! Да еще дастся-ли небо за грехи? Угодники, как солнце в лучах, будут сидеть спокойно и творить вечную молитву; а тебе Эол, придется еще поскитаться без души по белому свету!.. Быть бы тебе лучше Христовым воином, чем губить ближних войной!..
Вошла Врасанна. Старуха лет пятидесяти, оракул острова, шаманка, вещунья и утешительница, родильница суеверий и предрассудков, толкователь снов и явлений, прибежище малодушия, словесный шумный водопад. Все речи её начинались с слов: поверишь и вперед! Все окрестные события, домашние происшествия, общие слухи, частные тайны, все было ей известно.
Между тем, как Врасанна утешала отчаяние старухи, Мери ускользнула из комнаты. Сумерки способствовали ей вывести плащ и шапку Эола, и достигнуть незаметно до подземелья.
— Вот все, что нужно для тебя! — сказала она неизвестному. — Чтоб никто не подозревал, что ты не Эол, остается узнать тебе его привычки.
— Постой! Еще успеешь научить меня привычкам злодея! Скажи мне прежде: готова ли ты оставить приют разбойников и спасти добродетель свою от порока?..
Мери посмотрела гордо на неизвестного.
— Спасайся, или надень опять оковы, мне все равно, ты свободен, оставь и меня располагать собою!..
— Я готов идти назад, если ты еще не уверилась в равнодушии к тебе Эола. Я надену опять оковы; но оживи же моего сторожа, несчастная! Ты даешь мне свободу, и запрещаешь знать благодарность и сказать избавительнице моей, что напрасно хочет зажечь она то, что перегорело, как душа бесчувственного злодея?.. Прощай, я иду; иди же и ты назад, заразись преступлениями!.. Убийство твое я принимаю на себя!.. Иди!
