Среди собравшихся придворных пронеслась волна недовольства. Но поэтесса лишь рассмеялась, и, намочив пальцы водой, брызнула на страницы древней книги.
Стихи, написанные давно, не пострадали. Но со строк, вписанных накануне завистливым поэтом, потекла чёрная тушь…[2]
Позже, поэтесса стала героиней нескольких театральных драм, повествующих о её старости. Многие художники разных эпох любили изображать поэтессу отнюдь не обворожительной красавицей, а сморщенной старухой.
Комати сравнивали с легендарной принцессой Сотоори. Ки-но Цураюки[3] говорил о ней: «Оно-но Комати сродни древней принцессе Сотоори. Её песни полны очарования, но в них нет силы. Это похоже на то, как если бы прекрасная женщина была снедаема печалью».
Сегодня насчитывается около 117 стихотворения Оно-но Комати, но авторство многих из них не доказано. Её стихотворения вошли во многие поэтические сборники Японии.
Имя Оно-но Комати в японском языке стало нарицательным для красавицы.
В книге, как в художественном произведении, изложена авторская версия жизни поэтессы, дополненная богатым художественным вымыслом. В произведении по-другому трактуется легенда о ста ночах, и многие другие события.
Второй год правления императора Ниммё[4], Хэйан. Золотистые лучи утреннего весеннего солнца мягким светом озаряли город. Он назывался Хэйан[5] или Хэйан-кё, Столица мира и спокойствия. Известный также как «Мияко», что означает «Столица».
Столица японского государства был построен по образцу "сетчатой" застройки китайской столицы Чанъань[6]. Хэйан представлял из себя прямоугольник, окружённый земляным рвом.
Улицы располагались ровными рядами, деля город, словно, прямыми линиями на китайской бумаге. На первых линиях, в северо-восточном районе города, поближе ко дворцу микадо[7] располагались дома придворной аристократии. Они раскинулись между Первой и Второй линией, где улицы Цутимикадо, Коноэ, Накамикадо и Оимикадо пересекались с магистралями Хигаси-но Тоин, Ниси-но Тоин и Хорикава. Ещё с того далёкого дня, как была основана столица, сюда начали перебираться из провинций представители высшей знати. Ибо владение домом в Хэйане повышало их статус. Стоимость таких усадеб доходило до баснословных цен. Каждый аристократ, будь то столичный или провинциальный мечтал обзавестись родовым гнездом как можно ближе к императорскому дворцу. И многим это удавалось. Словом, Первую и Вторую линию населяли те сановники, аристократы или толстосумы, жизнь которых буквально удалась.
