– Я имею право не работать, а вы можете меня не кормить.
Меня заперли в отдельной камере. Когда все затихло, я начал барабанить в дверь что есть силы. Пришел рыжий надсмотрщик:
– Чего тебе?
– По нужде.
Через полчаса я опять начал долбить в дверь.
Снова рыжий:
– Чего тебе?
– По нужде!
– Ты ж ходил.
– Тогда я ходил по другой нужде.
Через полчаса я опять начал стучать.
– Чего тебе?
– Почитать принеси че-нить.
– У меня нет.
– Тогда открой меня. Я погуляю и никого не буду беспокоить.
Рыжий выпустил меня. Гуляя по подземным казематам, я нашел в одной из камер паренька, которого за тунеядство выселяли из Москвы. Мы подружились.
Кушали вместе. Сначала он меня угощал, потом мать принесла мне передачу.
В конце начальник не поленился спуститься.
– Ну, поработай хоть дня три. А то мне выговор дадут.
– А где?
– В Ленкоме, в котельной.
Я обрадовался. В Ленкоме у меня были друзья, да и сидеть надоело.
На следующий день меня и летчика – его посадили за то, что он вышел на улицу покурить на дне рожденья матери – послали кидать уголек в котельной театра.
Я предлагаю котельщику бизнес. Мы ему каждый день литр – и гуляем, а приходим за час до машины. О‛кей.
И вот мы с летчиком перешли к полусвободной жизни, а котельщик перестал отапливать спектакли. Кто-то стукнул, машина явилась на час раньше, и нас уличили.
– Завтра на бетонный пойдешь!..
Ага, ждите. Вот сижу я, скучаю, а мне осталось два дня. Спускается пресловутый участковый.
– Юрик, – говорит елейно, – ты ведь пишешь, рисуешь? Можешь нам стенгазету сделать к 1 мая?
– Без проблем.
Нарисовал я карикатур, шаржей, газету назвал «Мусор», начинил ее заметками пакостными, стишками…
Свернул в тубу, зову Белаша.
– Нарисовал?
– Сам посмотри.
– Лана, некогда мне, иди домой.
Через час я смылся в Ригу.
Больше трех месяцев дома не появлялся. Участковый, встретив меня, сказал:
– Твое счастье, что сбежал. Попался бы ты нам тогда!.. Мы ведь газету генералу показали, а сами-то не посмотрели…
Жизнь в коммунальной квартире учит многому, и, в частности, как не пропасть среди российских славных птахов… Мне, хулигану и безотцовщине, каждый соседский выродок считал своим долгом сделать замечание, что я забыл выключить свет в коридоре, туалете, на кухне не убрал… Эти придирки, высказанные с потаенной ненавистью, изрядно отравляли мне жизнь и могли привести к нехорошему, если бы, на мое счастье, на место Полуактова не въехал Сергей Иванович Иванов с женой Катей, верные голубки-энкэвэдэшники, на руках которых была кровь преданных и расстрелянных ими людей.
