Описывать эту пакость здесь не стоит: я их вывел в повести «Яблоки горят зеленым», там они даже преобразились в то, чем им никогда было не стать. Поскольку меня донимали все, кому было не лень, я сообразил, что надо искать противоядие от этих змей. И нашел.
Сергей Иванович Иванов, «перекрасившийся» в семнадцатом из Кацнельбогена, люто ненавидел евреев, как ему завещали это советская власть, Сталин и Берия. А тут на счастье и соседи – евреи: Харитоны. Биня Львовна и Лева. Левкин брат был адвокат, в харитонском доме – еврейский, как бы шахматный, клуб. Ходили по квартире гордо и независимо. Им тоже во мне не все нравилось.
– Смотри, как израильцы-то ходят, – заметил я раз Сергею Ивановичу.
В те времена Израиль вел войны направо и налево, угнетая бедных арабов, и в газетах то и дело появлялись статейки об их бесчинствах.
– Они газет не читают, – сказал я.
– Да? – удивился Иванов.
– Надо им на стол класть.
– А как?
– А вырезать ножницами и класть.
С того дня Кацнельбоген выбирал самые антисемитские статейки, вырезал и клал их на стол Бине Львовне.
– Смотри, – говорил он ей, – что израильцы твои творят… Ты ведь газет не читаешь!
Биня, надувшись, как гусыня, величественно удалялась, а я тем временем подкладывал еще парочку статеек, которые для меня собирал весь двор, следивший за развитием событий, как на скачках.
– А давай политинформацию проведем, – предложил я Иванову.
Заметим, что от возраста и преступлений, которыми он был опутан, как паутиной, маразм и бесы его не отпускали ни на секунду.
И вот на кухне появилось объявление. Сергей Иванович запасся вырезками антисемитской направленности, и в назначенный час мы с ним расставили стулья. Я уговорил матушку, Катрин сама уселась, а Биню с Левкой силком приволок Сергей Иваныч. На этот раз я отыскал особенно антисемитские материалы. Предполагалось, что Иванов их зачитает, а затем начнется обсуждение…
Минут через пять Биня как завизжит:
– Антисемит!!!!
Лева стал уговаривать:
– Пойдем, мама…
Это ее раззадорило чрезвычайно, и она стала истошно вопить:
– Энкэвэдэшник, расстрельщик!!!
Ответом Кацнельбогена-Иванова были его любимые чекистские изречения: «чёртова ты кукла», «сопля морская»… Скандал получился превосходный. Театр…
Но этого все же было недостаточно. На мою удачу, у нас в квартире каждый что-то имел. Биня – лестницу, Иванов – швейную машинку. Я тайно передвинул машинку, и на ее место втиснул лестницу.
Биня, выйдя на кухню, переставила машинку обратно, но с запасом. Поэтому когда Кацнельбоген появился на кухне, машинка стояла безобразно.
