М а р т а. Ты – его?
Л о н а. О, я наполовину потеряла его еще там. Мальчик только и мечтал стать на собственные ноги. Поэтому я вбила ему в голову, что скучаю по дому.
М а р т а. Поэтому? Тогда мне понятно, почему ты приехала. Но он потребует тебя обратно, Лона.
Л о н а. Старую кузину? На что я ему теперь? Мужчины рвут по живому в своем стремлении к счастью.
М а р т а. Бывает.
Л о н а. Но мы будем держаться друг друга, Марта.
М а р т а. Разве я тебе гожусь?
Л о н а. Кто, если не ты? Мы обе – приемные матери, и обе лишились своих детей, так ведь? Остались одни.
М а р т а. Да, одни. Поэтому знай – я любила его превыше всего на свете.
Л о н а. Марта! (Хватает ее за плечо.) Правда?!
М а р т а. В этих словах вся моя жизнь. Я любила его и ждала. Каждое лето ждала, что он вернется. И вот он приехал – и не заметил меня.
Л о н а. Любила его! И сама же дала ему в руки счастье…
М а р т а. Я его любила, потому и дала ему в руки счастье. Да, я его любила. Вся моя жизнь с его отъезда была для него. Что давало мне основания надеяться, хочешь ты спросить? Я полагаю, основания у меня были. Но когда он приехал – оказалось, что он ничего не помнит и не вспоминал. Он не заметил меня.
Л о н а. Дина затмила тебя, Марта.
М а р т а. Хорошо, что затмила. Когда он уезжал, мы были с ним одного возраста, а когда я увидела его вновь – о, этот ужасный миг, – до меня дошло, что теперь я на десять лет старше. Пока он там расцветал на ярком ясном солнышке, с каждым глотком воздуха впитывая молодость и здоровье, я сидела здесь взаперти и пряла, пряла…
Л о н а. Нить его счастья, Марта.
М а р т а. Да, золотую нить. Никакой горечи! Лона, мы с тобой были ему добрыми сестрами, правда?
Л о н а (обнимает ее). Марта!
Б е р н и к выходит из своего кабинета.
Б е р н и к (мужчинам в кабинете). Да, да, делайте все по вашему разумению. Когда будет пора, я конечно… (Закрывает дверь.) О, вы здесь. Послушай, Марта, надо бы тебе приодеться. Скажи Бетти, чтобы и она тоже. Мне не нужны роскошные туалеты, естественно, что-нибудь домашнее, изящное и милое. И поспешите.
Л о н а. И не забудьте счастливое смущение на лицах, Марта; на глаза наденьте радостный блеск.
Б е р н и к. И Улаф пусть спустится вниз, я хочу, чтобы он был подле меня.
Л о н а. Улаф… Хм…
М а р т а. Я предупрежу Бетти. (Уходит в дальнюю левую дверь.)
Л о н а. Ну вот, теперь еще грядет час великих торжеств.
Б е р н и к
