Тиркынэу возвращалась с неба слегка усталая, но всегда веселая и радостная. Она объяснила это тем, что там, на вершине неба, она видит своего отца — Солнце — и разговаривает с ним.
Эти слова ввергали Лунника в робость, и ему порой казалось, что Тиркынэу смотрит на него свысока. Но свет и тепло нарождающегося чувства отметали все, и молодые люди все то время, пока носительница Луны находилась в яранге, старались быть вместе. Каждое нечаянное касание зажигало внутри Лунника всполох теплого чувства, и он думал: может быть, так возникает Великая Любовь?
Старая женщина было настоящим кладезем сказаний и древних преданий. От нее Лунник узнавал об истории людского рода на Земле, о той решающей роли, которая играла Великая Любовь в рождении людей.
Все мучительнее становилось Луннику расставаться с Тиркынэу. Ему хотелось быть всегда с ней, касаться ее, и все чаще он ловил себя на желании окончательно соединиться с девушкой.
Однажды, провожая Тиркынэу с наполненной светом Луной, он сказал:
— Как мне не хочется расставаться с тобой…
— Хочешь, полетим вместе?
— Разве это возможно?
— Мой Отец-Солнце говорил: если хочешь проверить чувства молодого человека и если он впрямь приближается к Великой Любви — пусть он взлетит вместе с тобой в небо.
— Как же я могу взлететь? — усомнился Лунник.
— Ты же летал кусать Луну, — напомнила Тиркынэу.
— Но я тогда летал на острие собачьего воя, и звук этот был как крылья.
— А теперь тебе придется попробовать лететь на собственных крыльях, — сказала Тиркынэу. — На крыльях Великой Любви.
Вот день Луна была полная. Тиркынэу выкатила ее за ярангу, где был небольшой склон. Светлый круг катился как бы самостоятельно.
— А теперь беги со мной.
Лунник побежал влед за девушкой. Сначала он едва поспевал за ней, но постепенно его шаг становился шире, легче, словно он сам терял собственный вес, превращаясь в нечто невесомое и даже как бы бестелесное. Тиркынэу иногда оборачивалась на него, улыбалась, и эта улыбка наполняла Лунника новой силой. Вместе с этой чисто физической силой Лунник ощущал иную силу, внутреннюю, совершенно незнакомую, уничтожающую его от зависимости от земной тяжести. Он держал в поле зрения девушку, чей облик все больше затмевался блеском лунного света. По мере того как Луна поднималась выше, свет ее усиливался и сам диск усиливался.
— Иди ко мне! — услышал Лунник зов Тиркынэу.
Лунник приблизился к девушке. Несмотря на то, что лунный диск намного увеличился, он вроде тоже потерял в весе, и Тиркынэу легко держала его одной рукой.
